– Куда едем-то?

– К Косте? – Анатолий, видимо, решил еще раз уточнить согласие Тани.

– Нет, – ответила она. – Сначала в больницу. В травматологию.

– Зачем? – отчужденно прозвучал вопрос Анатолия.

– Чтобы не наделать глупостей. Чтобы знать, что говорить, о чем говорить не надо, что принимать в расчет, а чем можно пренебречь. Чтобы все знать наверняка и поступать наверняка. Чтобы не предполагать и не строить догадки на пустом месте.

– Боже, боже! – простонал Анатолий. – А я-то, я, дурак старый, все думаю, что имею дело с простаками, учу жить, кривляюсь как идиот… А случилось что-то серьезное, и оказывается, что я и есть самый тупой, самый перепуганный…

– Тебе везло в жизни, – сказала Таня. – Тебе везло. А ты считал, что все достигнутое – результат твоих усилий, твоего таланта, настойчивости… Это не так, Толя. В институте работают друзья твоего отца, они и мне помогли поступить… Конечно, это твоя заслуга, но ведь ты обратился к ним… И в трест, куда тебя направили после института, ты пришел не чужим человеком… Ты еще не сталкивался с настоящими трудностями… А вот когда ты один, когда друзья, если они есть, могут только посочувствовать, но уж никак не помочь, когда ты можешь надеяться только на себя, а заложить можешь только свою голову…

– Хватит, Таня, – жестко сказал Анатолий. – Я тоже кое-что умею и кое-что делаю.

– Ты меня не понял. Ты прекрасный работник, отлично справляешься со своими обязанностями, у тебя есть и знания, и способности. Ты далеко пойдешь…

– Если не сяду!

– Да, если не сядешь. Скажи, многие твои однокашники занимают должности, сопоставимые с твоей?

– А знаешь… Пожалуй, никто.

– В группе ты был самый способный?

– Ну, так, наверно, сказать нельзя, но и не самый бездарный.

– Толя, пойми меня, я ни в чем не хочу тебя укорять. Ты поступил совершенно правильно, воспользовавшись теми шансами, которые дала тебе жизнь. Глупо было бы пренебрегать ими, становиться в позу… Но в то же время надо трезво смотреть на вещи, на самого себя, на свое положение. Вот и все.

– Ладно, учту. – Анатолий отвернулся к окну.

– Только не обижайся. Ты сам начал этот разговор, сам начал казнить себя за самоуверенность… Я лишь позволила себе согласиться с тобой, поддержать тебя в этих твоих словах, – улыбнулась Таня обезоруживающе, и Анатолий не мог сдержаться, чтобы не обнять ее в темноте.

– Ох ты и лукава, ох лукава!..

– Приехали, – сказал водитель, останавливая машину. – Травматология.

– Я пойду узнаю, – сказал Анатолий, открывая дверцу.

– Сиди! – приказала Таня. – Тебе нельзя. И ты не сможешь.

– Это почему же?

– Потому.

– Неужели я так раскис?

– Маленько есть.

Таня вышла из машины, с силой захлопнула дверцу, и этот звук прогремел вызывающе громко на всю безлюдную площадь перед больницей. Этим Таня словно хотела придать себе смелости. Она быстро пересекла освещенную часть площади и скрылась в подъезде. Подъезжали машины «Скорой помощи», люди в белых халатах выводили, выносили пострадавших и скрывались в непривычно широких дверях. Иногда к машине подкатывали нечто вроде стола на маленьких колесиках, перегружали человека на эту коляску и увозили в здание. Анатолий убедился, что печальное происшествие, случившееся с ним, не единственное в эту ночь, жизнь продолжается.

– Что, знакомый сюда попал? – спросил таксист. – Родcтвенник?

– Да, – неохотно ответил Анатолий. – Что-то в этом роде…

– Авария?

– Похоже на то.

– Серьезная?

– Серьезнее не бывает.

– Музыка не помешает?

– Включай.

– Идет ваша дама. Что-то не торопится… Видно, неважные дела…

Таня медленно, какой-то странной, осторожной походкой приблизилась к машине. Анатолий предупредительно открыл дверцу, и она села рядом.

– Ну что? – спросил он. – Узнала что-нибудь?

– Его привезли еще живым…

– Ты хочешь сказать, что он…

– Да. Он умер уже здесь.

– А если бы его доставили раньше?

– Я спросила об этом… Хирург пожал плечами… Конечно, сказал, это было бы лучше, поскольку можно было бы попытаться что-то сделать… Но удалось ли бы… этого он не знает. Большая потеря крови.

– Значит, все-таки надо было пораньше, – пробормотал Анатолий.

– Конечно, – кивнула Таня, понимая, что Анатолию были бы более приятны другие ее слова, которыми она попыталась бы смягчить его вину, как-то ее уменьшить.

– Пораньше, пораньше, пораньше, – прошептал Анатолий. – Как его звали?

– И это узнала, – ответила Таня, но ничего больше не добавила. И лишь когда отъехали, пояснила: – Обычно звали… Инженером работал. Жена его уже там.

И снова мокрая дорога, редкие фонари, пустые, безлюдные улицы.

Водитель осторожно объезжал лужи, послушно останавливался у красных огней светофоров, хотя, кажется, на весь город его машина была единственной. Анатолий и Таня сидели молча. И даже когда такси остановилось, Таня вышла, не сказав ни слова. Окна в доме были темные, но, едва она постучала, тут же вспыхнул свет.