– Ты не хочешь взять на себя эту историю? Заметь – я тебя об этом не прошу. Просто спрашиваю.

– Нет, не хочу.

– Зная, что тебе ничего не грозит?

– Я не хочу жить, перемазанный чужой кровью. Для некоторых это не имеет никакого значения, для меня это важно. Наверно, сказывается недостаток воспитания.

Таня налила себе чаю, отхлебнула несколько раз.

– Костя, ты подтолкнул Анатолия за руль. Я тоже выгляжу не совсем… И уже потому мы с тобой не можем вести себя так, как нам хочется.

– Другими словами, я должен отказаться от всего ради спасения Анатолия?

– Почему же от всего, Костя?

– Отвечаю… Анатолий – начальник строительного управления. Высшее образование. Квартира. Ставка. Персональная машина. Дача. Путевки. И прочее. Он на коне. Ты через два года заканчиваешь институт. Диплом, высшее образование и… И тогда уже никто не помешает тебе сесть на своего коня. Анатолий поможет. Он мужик ничего, поможет, даже если к тому времени вас уже ничто не будет связывать. Я – водитель. Как ты думаешь, мне хочется подняться хотя бы на одну ступеньку? Я могу на это надеяться, к этому стремиться, об этом мечтать? Или мне всю жизнь возить вас в разные места? А когда я вам надоем своим осуждением, своей гордыней и спесью, вы смените водителя. А я буду возить других…

– К чему все это?

– А к тому, что, имея труп за спиной, мне никогда не подняться с низшей ступеньки. Никогда, Таня! А, скажут, это тот самый, который человека насмерть задавил… И опять вопрос со мной решен на несколько лет. Хорошо! Допустим, я сидел за рулем. Допустим. Анатолий остается в своем кабинете, в очередной вечерок уже не я, а кто-то другой повезет вас в аэропорт… Я в это время буду мыть железки в гараже, если, конечно, меня не посадят, если сочтут, что мне можно доверить это важное дело.

– Так. – Таня отпила из своей чашки еще немного чаю, поднялась, сняла с вешалки куртку. – Все ясно. Ты, конечно, прав. В том-то все и дело, что ты прав. Нельзя брать человека за горло. Спасибо за чай. Приятно было побеседовать. Я пойду. Пока.

– Оставайся… Потолкуем. О том о сем… А?

– Не могу… Анатолий ждет… Он рядом, здесь, в машине.

– Что ж не зашел?

– Он уже говорил с тобой… И потом… Я подумала, что нам лучше поговорить без него.

– Так… Тебя, значит, послал… Растает, мол, у Кости душа, не сможет Тане отказать… Да?

– Не знаю… Возможно.

– А ведь дешевый расчет, Таня? Ничуть не лучше моих обид, осуждения, молчания…

– Возможно, – повторила Таня, пожав плечами.

– Выходит, когда нас прижмет, все мы становимся примерно одинаковыми?

– Как знать, Костя, как знать… – повторила Таня. У самой двери она обернулась. – Видишь ли, ему ничего не оставалось.

– Разве человек, зажатый в угол, имеет право на все? И все ему списывается?

– Костя… – медленно проговорила Таня и замолчала, словно не зная, стоит ли говорить дальше. – Ты ведь тоже был зажат в угол… Помнишь, когда угнал машину…

– Я ее не угонял! Взял без спроса – да. Но она мне была нужна позарез.

– Понятно. Если позарез, значит, можно, да? Тебя задержали как угонщика. Была небольшая погоня, как мне помнится, протокол, выяснение личности – все как положено, Костя. И привезли, вернее, доставили тебя в город как задержанного угонщика.

– Но я им не был!

– Ты им не стал… После того как Анатолий сказал в милиции, что сам послал тебя. И оформил путевку задним числом. И получил выговор за использование машины в корыстных целях. Он тебе об этом не напоминал, Костя? Я спрашиваю, во время сегодняшнего разговора он напомнил тебе об этом случае?

– Нет.

– Видишь, как получается… Не стал он тебе об этом говорить. И мне не сказал…

– Так уж и не сказал?

– Не сказал, Костя. Хотя тебе в это трудно поверить. Честное слово. Ты тут многое упомянул, а у него такой козырь, такой козырь… И он молчит. Как ты думаешь, почему?

– Козырь лучше приберечь…

– Но решается-то все сейчас! Ты, конечно, поступай как знаешь… Вообще-то мы все можем поступать, как нам хочется. Я пошла, Костя.

Таня запахнула куртку и вышла на крыльцо.

На дороге смутно темнело продолговатое пятно машины. Огни были выключены, и казалось, в ней никого нет. Но, когда Таня подошла, задняя дверца открылась. Вспыхнули фары, и машина медленно тронулась с места.

Выключив свет, Костя стоял у окна и смотрел на удаляющиеся огни. Когда они скрылись за поворотом, он сел к столу. Выпил в темноте чай, как-то замедленно, словно через силу, надел куртку, вышел на крыльцо. Прижавшись затылком к холодной балке, он смотрел в глубину шуршащего дождем двора.