Оставалась еще угроза со стороны арабов-магометан. Здесь интересы Венеции и Византии совпадали. В 828 г. византийский император обратился к Венеции с просьбой прислать ему в помощь боевые корабли. В 840 г. Венеция послала на помощь Византии 60 кораблей; в ответ на это арабы-магометане сожгли Анкону и захватили венецианские корабли. В 867—871 гг. Венеция атаковала Бари с моря вместе с византийцами, а также армией Луи II, атаковавшей город с суши. Но в 872 г. арабы напали на Далмацию, а в 875 г. осадили Градо. Однако Венеции удалось сохранить контроль над Адриатикой и таким образом обеспечить торговое сообщение с восточносредиземноморскими районами Византии. Это в то же время не мешало Византии поддерживать торговлю с арабами-магометанами. В 814—820 гг. император Византии запретил торговлю с захваченными арабами-магометанами Сирией и Египтом, однако венецианцы продолжали торговать с «басурманами» даже и тогда, когда воевали с ними. Именно из Александрии венецианская флотилия в составе 10 кораблей вывезла в Венецию мощи св. Марка, которые были похищены венецианцами в Александрии, причем ни христиане, ни мусульмане этого города ничего об этом не знали.

Наиболее важным и прибыльным направлением торговли Венеции была продажа рабов-славян из прибрежных районов Далмации. В 876 г. высшее должностное лицо Венеции — дож — запретил подобную торговлю, но, увы, этот запрет ничего не дал. В середине IX в. торговцы продавали арабам-магометанам даже рабов-христиан.

В торговом договоре, подписанном властями Венеции и королем франков Лотарем в 840 г. и подтверждающем, что Венеция становилась все более и более крупным торговым центром и пропитывалась торговым, если не сказать торгашеским, духом, запрещалось продавать как рабов, так и евнухов христианского вероисповедания. Венеция была одновременно и крупным торговым портом, и большим рынком-ярмаркой. Она стала играть ту же роль, которую в свое время играл Марсель. Через Венецию люди направлялись к восточносредиземноморским районам Византии; также именно из Венеции вывозилась в Египет строительная древесина.

С Востока в Венецию привозили пряности и шелк, которые немедленно реэкспортировались в глубь Италии — в Павию и Рим. Груз также переправлялся по торговому маршруту через Альпы; правда, в рассматриваемый нами период грузопоток по этому маршруту был невелик.

Венеция также вела активную торговлю со всеми прибрежными районами Далмации. Судя по всему, именно на этом направлении ее торговля была наиболее активной.

Венеция представляла собой совершенно другой мир по сравнению с Западом. Венецианцы были буквально пропитаны торговым духом, и им были неведомы запреты на грязную наживу, которых старались придерживаться христиане Галлии [187] . Их взгляды и образ мыслей были таковыми, что продавать и покупать можно практически все; подобные взгляды были распространены на Западе и в Италии; они исчезли после вторжений арабов-магометан, но сохранились в Венеции, а также в контролируемых Византией городах Южной Италии.

Бари, например, был чисто греческим городом и сохранял византийскую систему городского управления (ситуация изменилась, когда править там стал Богемой). Хотя до 871 г. Бари был в руках арабов-магометан, те давали разрешение на паломничество христианским монахам, направлявшимся морем в Иерусалим, а также вручали им рекомендательные письма к багдадскому халифу.

Аналогичная картина наблюдалась и в расположенных на западном побережье Италии Салерно, Неаполе, Гаэте и Амальфи. Это были главным образом активно действующие морские порты; они, как и Венеция, имели значительную свободу в отношениях с Византией и не находились в сколько-нибудь серьезной зависимости от нее; наконец, они также боролись с герцогом Беневенто, отстаивая свою автономию и самостоятельность. Глубинные районы, прилегающие к этим городам, были гораздо более процветающими и богатыми, нежели расположенные по соседству в Венецией; это объяснялось главным образом тем, что герцогство Беневенто (созданное лангобардами в середине VI в.) сохранило золотое обращение и что недалеко от этих районов был Рим, который благодаря расположенным в нем храмам и наплыву паломников оставался крупным потребителем пряностей, благовоний, дорогих, искусно выделанных тканей и даже папируса. Более того, в герцогстве Беневенто сохранилась довольно утонченная цивилизация, основанная на античных традициях. Павел Дьякон обучал греческому языку принцессу Адельпергу. Здесь же герцог Аракис в конце VIII в. построил храм Св. Софии; украшения для этого храма, тонкие и изысканные, были привезены им из Константинополя. Герцог не отказывал себе в удовольствии завозить с Востока шелковые ткани, порфиру и вазы, искусно выполненные из золота и серебра, а также товары из Индии, Аравии и Эфиопии.

Следует особо выделить тот факт, что в герцогстве Беневенто было сохранено золотое обращение, да и вся византийская денежно-финансовая система в целом. Здесь можно было реально наблюдать традиции средиземноморского единства и цивилизационной общности; правда, позднее все это исчезло.

Морские портовые города Южной Италии имели свой флот. Упоминается, что в 820 г. арабскими пиратами было захвачено 8 торговых судов, направлявшихся с Сардинии в Италию [188] .

Напрашивается заключение, что именно корабли из этих городов были использованы в ходе экспедиции в Африку, предпринятой Бонифацием из Тосканы (об этой военной операции против захваченного арабами североафриканского побережья уже говорилось выше) в 828 г., поскольку, как нам известно, была достигнута договоренность на этот счет между императорами франков и Византии.

Папа римский просил Карла Великого не сжигать корабли, которые тот приказал сжечь в Чивитавеккье. Судя по всему, именно эти корабли направлялись к побережью Прованса и именно они прибыли в Марсель и Арль в IX в. Но эти города поддерживали морские связи главным образом с восточносредиземноморской частью Византии, и именно в орбите Византии они находились. Однако это им не мешало, причем к ним это относится даже в большей степени, чем к венецианцам, поддерживать торговые отношения с контролируемыми арабами-магометанами портами Испании и Африки, а неаполитанцы даже выступили на стороне арабов, когда те напали на Сицилию. Их психология была сродни психологии союзников, ведших контрабандную торговлю с Германией и «любезно» поставлявших ей военное снаряжение во время Первой мировой войны.

В 879 г. греческий адмирал, посланный защищать Сицилию, захватил несколько торговых судов, которые, несмотря на войну, осуществляли торговые перевозки между Италией и Сицилией. Ему досталось такое количество оливкового масла — это, кстати, доказывает, что суда прибыли из Африки, — что цена на этот товар в Константинополе упала до смешного уровня.

Помимо прочего, торговцы из городов Южной Италии продавали арабам-магометанам рабов. Папа упрекал за это и торговцев, и городские власти. В 836 г. между Неаполем и герцогом Беневенто уже существовал торговый договор, дававший неаполитанцам самые широкие торговые права, что, впрочем, скорее всего, было неизбежно. Но этот договор запрещал неаполитанцам покупать рабов-лангобардов с целью их дальнейшей перепродажи. Из этого мы узнаем, что рабов поставляли из Ломбардии, то есть с территории Франкской империи.

В то же время эти торговцы одержали в 849 г. выдающуюся по значению победу над арабами в морском сражении недалеко от Остии — «морских ворот» Рима. А св. Януарий пользовался в Неаполе таким же почитанием, как св. Марк в Венеции.

Из всех приморских городов Южной Италии «самым торговым», так сказать, был Амальфи — он жил исключительно за счет торговли. Амальфи располагался в гористой местности; на склонах гор и холмов было много леса, и этот лес в виде строительной древесины активно вывозили в заморские страны вплоть до Сирии.