Я, не глядя, протянул руку и взял с тумбочки папку с десятком графических работ, перебросил ему на колени:

– Остальное раздарил. Плюс к этому, оформил спектакль.

Он раскрыл папку, подержал ее на коленях, глядя на нее, как старый холостяк на грудного младенца, потом закрыл и бережно, как хрустальную, переложил на подоконник:

– Я ожидал худшего.

– Слушай, а ты вообще вваливаешься ко мне, как черт к Ваньке Карамазову, только затем, чтоб мои работы обсудить?

– Я же тебе сказал: решил повидать старого знакомого.

– Ладно, не лепи мне горбатого!
– я потихоньку начал закипать. Что ж он, змей, мне все удовольствие от коньяка портит?
– У тебя ж на роже написано, что ты с какой-то целью!

– Блестящий анализ. Догадлив, мерзавец! Я бы даже сказал, умен не по годам.

– Ну так колись! Как ты вообще сюда попал?

– Как черт к Ваньке Карамазову.

Я беззвучно выругался и раздавил в пепельнице недокуренную папиросу. Дэн, развалившись в кресле, наблюдал за мной с легкой, чуть снисходительной усмешкой, щуря глаза за стеклами очков. Цепочка в его пальцах снова начала вращаться. Ладно, если я буду психовать, ничего не прояснится.

– Допустим. И что ж тебе в таком случае от меня надо?

– Для начала хочу задать тебе пару вопросов. Неприятных.

– А с чего ты взял, что я на них отвечу? Во-первых, не я к тебе приперся, а ты ко мне, так что рассказывай, с чем пришел.

– Давай договоримся так: ты удовлетворяешь мое любопытство, а я - твое.

– Лично я ничье любопытство удовлетворять не собираюсь. Я Собираюсь пить коньяк и прощаться со славным градом Н-ском.

– Не только с ним, - тихо уронил Дэн.

Я всем корпусом подался к нему:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Пока замнем для ясности. Вот такой вопрос: тебе что-нибудь говорит такое имя - Леша Зеленый?

– Как же, как же... Это в Бурге, Заводской район держит, чуть не самый крутой из тамошней братвы. Так?

– В общих чертах, - он внимательно смотрел на меня поверх края стакана. Уж мне его инквизиторские манеры...

А он, убрав пустую бутылку со стола, выстрелил в меня следующим вопросом:

– Далее: тебе знакома некая Лариса Карцева?

Опаньки! Не нравится мне упоминание Ларико в таком контексте. И как он вообще о ней узнал? Общих знакомых у них, вроде бы, только я.

– Допустим.

– И в каких ты с ней отношениях?

– В хороших, - сквозь зубы ответил я. Терпеть не могу распространяться о женщинах, и уж меньше всего намерен посвящать Дэна в свои дела с ними.

А он не унимается:

– Конкретней, пожалуйста.

– Да какое твое собачье дело?!
– взорвался я.
– Я ж в твои дела нос не сую, так какого лешего ты...

– У меня есть на то причины, - перебил он веско, потом добавил, словно оправдываясь:

– Тем более, эти вопросы я задаю тебе не по своей воле.

– Та-ак...А по чьей же тогда?

– Тебе это знать ни к чему. Пока.

– Интересное кино. Слушай, а что мне вообще позволено знать? И с чего ты взял, что я на твои вопросы отвечать собираюсь?

– Повторяю еще раз: у меня есть на то причины.

– Слушай ты, агент дьявола, либо ты рассказываешь, какого черта это представление затеял, либо забираешь свою бражку и катишься отсюда.

На Дэна мое красноречие никакого впечатления не произвело, бражку забирать и катиться он явно не собирался, вместо этого извлек из кармана миниатюрный кнопарь и четким, почти профессиональным жестом срезал пробку с бутылки:

– Ты правильно определил: я бы не стал появляться здесь, да еще таким способом, только для того, чтобы общением с тобой насладиться.

– Мне, между прочим, такое общение тоже удовольствия не доставляет, - уведомил я.

Дэн хрустнул пальцами, плеснул в стаканы водки и сообщил:

– Ладно. Неприятных вопросов больше не будет.

Так, а я уже настолько разозлился, что меня даже его присутствие здесь не удивляет – отвесил ему комический поклон:

– Ой, обрадовал! Спасибо, отец-благодетель! А теперь, может, снизойдешь, просветишь дурака...

– Не юродствуй, - строго прервал меня Дэн.- У тебя тоже ко мне возникли вопросы, так? Задавай, чтобы я знал, с чего начать.

Я проглотил водку и, жуя ломтик колбасы, беспечно предложил:

– Ладно, начни с самого худшего.