Он вышел из автобуса и двинулся по длинной, уводящей вниз по склону холма Девятой улице.

Он шел и чувствовал себя кораблем без парусов, брошенным на произвол многочисленных течений. Он ощущал себя отдельно от города, от страны, от мира. Если бы кто-нибудь сказал мне, что я призрак, думал он, я был бы склонен поверить ему.

Что она делает сейчас?

Он задавался этим вопросом, пока дома проплывали мимо него. О чем она думает, пока я стою тут и городок Форт проплывает передо мной, словно призрачные театральные декорации? Что сейчас у нее в руках? Какое выражение застыло на ее миловидном лице?

Она одна в доме, в нашем доме. В доме, который мог бы быть нашим. А теперь это просто шелуха, пустая коробка для мебели, сделанная из досок и металла. Ничего, кроме неодушевленной материи.

Что бы там ни говорил Джон Мортон.

Со всеми его разделениями золотых пластин, пробирками и Всевышним Микроскопом. При всей своей высокоэрудированной болтовне и таблицами логарифмов преподает он всего-навсего ведовство. Просто идиотизм. Идиотизм, из-за которого этот осел, Чарльз Форт, обременил мир своими туманными фантазиями. Идиотизм, сподвигнувший этого кретина миллионера облагодетельствовать здешние края — возвести на засушливой почве громадные каменные здания и устроить настоящий зоопарк с глядящими круглыми глазами учеными мужами, которые вечно выискивают философский камень, пока прочие клоуны взрывают мир прямо у них под ногами.

Нет, в мире нет ничего правильного, думал он, проходя под аркой и оказываясь в просторном зеленом кампусе.

Он поглядел на огромный Центр физико-биологических наук, на гранитный фасад, поблескивающий в лучах утреннего солнца.

Она сейчас вызывает такси. Он посмотрел на часы. Нет, Она уже едет в такси. Едет по молчаливым улицам. Мимо домов, через торговый квартал. Мимо зданий из красного кирпича, выплевывающих из себя селян и студентов. Через городок, являющий собой попурри из изощренного и неотесанного.

Вот сейчас такси поворачивает на Десятую улицу. Теперь тащится вверх по холму, переваливает на другую сторону. Плавно подъезжает к железнодорожной станции. Теперь…

— Крис!

Голова его резко повернулась, тело вздрогнуло от удивления. Он поглядел на широкие двери Корпуса ментальных наук. Оттуда выходил доктор Мортон.

Мы вместе ходили в школу восемнадцать лет назад, подумал он. Однако я питал к точным наукам очень небольшой интерес. Предпочитал даром растрачивать время на вековую культуру. Вот почему я младший преподаватель, а он доктор и возглавляет свое собственное отделение.

Все это вихрем пронеслось в мозгу, пока доктор Мортон подходил, улыбаясь. Он похлопал Криса по плечу.

— Привет, дружище, — сказал он. — Как дела?

— А как они обычно?

Улыбка доктора Мортона угасла.

— Что-то случилось, Крис? — спросил он.

Я не стану рассказывать тебе о Салли, подумал Крис. Уж лучше умереть. От меня ты об этом никогда не узнаешь.

— Все как обычно, — ответил он.

— Ты еще на ножах с Рэмси?

Крис пожал плечами. Мортон бросил взгляд на большие часы на фасаде Корпуса ментальных наук.

— Слушай, — начал он, — а чего мы здесь стоим? У тебя же занятия только через полчаса?

Крис ничего не ответил. Он хочет пригласить меня на чашку кофе, подумал он. Хочет осчастливить меня новой порцией своих завиральных теорий. Хочет использовать меня в качестве жилетки, чтобы поплакаться о своей ментальной карусели.

— Давай пойдем выпьем кофе, — сказал Мортон, беря Криса под руку.

Они прошли несколько шагов в молчании.

— Как Салли? — спросил затем Мортон.

— Прекрасно, — ответил он ровным тоном.

— Отлично. О, кстати. Может, я зайду к тебе завтра или послезавтра за книгой, которую забыл у вас в четверг.

— Заходи.

— Что мы там говорили о Рэмси?

— Лично я ничего.

Мортон пропустил это мимо ушей.

— Ты не думал о том, что я тебе говорил? — спросил он.

— Ты имеешь в виду свою сказочку о моем доме… Нет. Я не думал об этом больше, чем оно того заслуживает, то есть не думал вообще.

Они обогнули угол здания и двинулись в сторону Девятой улицы.

— Крис, это непростительное легкомыслие, — сказал Мортон. — Ты не имеешь права опровергать то, в чем не разбираешься.

Крису захотелось вырвать свою руку, развернуться и бросить Мортона прямо здесь. Ему до тошноты надоели слова, слова, слова. Он хотел побыть один. Он почти что мечтал прямо сейчас приставить себе к виску пистолет и покончить со всем разом. Да, я бы смог, подумал он. Если бы кто-нибудь дал мне его, я бы сделал это сию же секунду.