Шрифт:
— Резонно, — согласился Василий. — Ну, а нам-то что делать?
— Ждать, — вздохнул Григорий Арсеньевич. — Ждать возвращения Ниогхты. Без него мы беспомощны.
— А демоны?
Григорий Арсеньевич задумался.
— Понимаешь ли, Василек… Да, я могу вызвать демонов и обрушить их гнев на фашистов и Ми-го, но каков будет результат? Демоны существа тупые и выполняют распоряжение человека, не задумываясь о последствиях. Если я предложу им уничтожить всех немцев в Белом городе, то непонятно каким образом они выполнят мой приказ. Они могут просто-напросто разломать купол у нас над головой, при чем погибнут все.
— Но ведь можно оговорить…
— Что оговорить! — вспыхнул Григорий Арсеньевич. — Одно оговоришь, так они сотворят другое. Я уже не один день об этом думал, и все безрезультатно. Лично мне слишком мало известно о Белом городе, чтобы… Ну, в общем вы поняли.
Остальные согласно кивнули.
— Я бы предложил другое, — продолжал Григорий Арсеньевич после затянувшейся паузы. — Пока мы были тут вдвоем с Катериной, это было нереально, но теперь… Мы втроем можем разведать, что именно затевают фашисты и эти инопланетные людоеды. А там, быть может станет ясно, что делать…
Глава 8
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Из воспоминаний Григория Арсеньевича Фредерикса (продолжение)
(Данная рукопись, которую можно было бы озаглавить как «Мемуары барона Фредерикса» была обнаружена экспедицией 2155 года в руинах древнего города на обратной стороне Луны. Сочинение само по себе очень объемно, поэтому в данной книге мы приводим лишь фрагменты рукописи, касающиеся событий 1917–1918 годов.)
Я «присутствовал» на похоронах Корнилова, видел, как большевики потом выкопали тела Лавра Георгиевича и сожгли его на каких-то задворках, во дворе на куче гнилостных отбросов. Этот постыдный погребальный костер в Екатеринодаре никак не хотел гореть и вандалы (а как еще можно назвать осквернителей могил!) хохоча поливали его керосином…
После я долго не мог уснуть. Сидел на каменных плитах, смотрел на звезды и думал: Ведь раз есть боги на Земле, почему они допускают такое? Пусть не Иисус, основа учения которого — страдание во имя людей, пусть кто-то другой. Да и какое страдание в том, что над твоим трупом надругалась толпа безродной черни! Однако существуют ведь и иные боги: Древние, Старцы наконец. Кто-то из них должен вмешаться и прекратить эту вакханалию кровавого, ах извините красного, безумства, которая охватила пятую часть суши.
В тот день, 16 апреля 1917 года, я мечтал лишь об одном — вернуться на Землю. Не в силах совладать со своими чувствами я побрел куда глаза глядят. Словно слепец шел я среди руин величайшего мегаполиса из историю Земли и плакал, переполненный отвращением и осознанием собственного бессилия. Неужели проходимцы, вроде товарища Константина и в самом деле пришли к власти, заморочив новыми бессмысленными словами и лозунгами низшее отребье, которое всегда есть в каждой стране! Я шел, пытаясь осознать всю глубину трагедии, постигшей Россию…
А потом осознал, что стою перед черным входом в какое-то подземелье. В первый момент я опешил, захотел повернуться назад, но ноги сами несли меня вперед. Я словно хотел раствориться в этой тьме, сгинуть в ней, провалиться в бездонный колодец или расселину, чтобы не знать, не видеть не болеть душой за свою родину, за любимый Петроград, который стал красным, но не от знамен пресловутого пролетариата, а от пролитой быдлом крови…
Но к моему удивлению в подземелье, куда я спустился, оказалось светло. Впрочем, я и раньше, обследуя Белый город, уже сталкивался с подобным эффектом, когда при полном отсутствии ламп в замкнутом помещении было светло. Вначале я думал, что это светится сам воздух, но подобного быть не могло, поскольку странный эффект наблюдался только в подземелье.
Лестница, ведущая в недра земли судя по всему не предназначалась для человеческих ног, спускаться по ней нужно было очень осторожно. Ступени были разной высоты, да к тому же очень покатые. Порой казалось, что я с трудом могу на них удержаться. К тому лестница была очень широкой, словно парадный вдох в подземный дворец, и любопытство гнало меня все дальше и дальше.
Наконец лестница закончилась и каково же было мое разочарование, когда вместо волшебного дворца, полного удивительных сокровищ, который уже нарисовало мне моле воображение, я оказался в сумрачной квадратной зале, больше всего похожей на гигантскую усыпальницу. В первый момент я решил тут же развернуться и уйти, но взглянув на лестницу, по которой мне предстояло карабкаться обратно, я передумал. В конце концов, раз я уже оказался в этом странном месте, то пожалуй стоило бы его получше исследовать. Я подошел к одной из стен и замер полный удивления. Всего в этой стене, впрочем как и во всех остальных (лестница располагалась в одном из углов квадратного помещения), было тридцать шесть ниш — шесть рядов по шесть ниш — каждая в виде стрельчатого окна в полметра высотой, и возле каждой из ниш была прикреплена табличка с двумя текстами. Так как языковой барьер был для меня не помехой, а света в комнате было достаточно, я стал читать надписи у ближайшего «окна»:
В этой нише храниться Икринка Дагона, взывающая к младшему из рода Вельзевула, одно из воплощений Чревоугодия — Кашетелю. Его материальное воплощение в этом мире скарабей.
Предупреждение: помните все твари рода Вельзевула прожорливы. Взывая к ним, приготовьте обильное жертвоприношение. В отличии от многих других родов, созданиям рода Вельзевулу не нужно разумной пищи, главное, чтобы ее было как можно больше.
Вторая надпись гласила:
Чтобы вызвать Кешетеля необходимо встать в одну из защитных пентаграмм…