Микаэль, разъярившись, вскричал:

— Как? Мортимер?

Леди Ходдесдан обратилась к Реджинальду как к свидетелю:

— Невообразимо!

Мажордом лишь горестно покачал головой, как если бы ему сказали, что тред-юнионы выбрали для своего ежегодного конгресса Букингемский дворец. Нарборо решил, наконец, покончить со всем этим.

— Почему столько разговоров? Я ведь говорил вам, что люблю вашу жену?

Леди Ходдесдан застонала:

— О, Боже мой!

И она без чувств упала в почтительно протянутые руки Реджинальда Чедгрейва. Возникло некоторое замешательство. Реджинальд спрашивал сэра Микаэля, что ему делать с его ношей. Леди Джейн требовала у своего мужа вразумительно объяснить его недомолвки, а он, в свою очередь, требовал, чтобы Мортимер немедленно ушел. Видя, что никто и не думает о ней, леди Ходдесдан решила придти в себя и, посчитав, что сэр Микаэль готов был броситься на того, кого считал любовником своей супруги, предупредила его:

— Уортэм! Не делайте этого! Вспомните, кто вы!

Доктор внезапно успокоился и поклонился ей:

— Благодарю вас, моя дорогая, за ваше предупреждение…

Снова овладев собой, он улыбнулся своей супруге:

— Я уверен, что это просто недоразумение и вы развеете мои подозрения, Джейн, когда захотите. Я прошу всех все забыть и пойдемте что-нибудь выпьем, чтобы придти в себя… Реджинальд?

— Что вам подать, сэр?

Доктор вопросительно повернулся к леди Ходдесдан, которая промяукала:

— Вы же знаете мою слабость к джину, дорогой…

Мортимер воскликнул:

— Ну что ж, миледи, наши вкусы сходятся… Я очень люблю джин… но пью его очень редко.

Сэр Микаэль заметил ехидно:

— Из благоразумия?

— Из экономии.

Леди Элен сделала гримасу, доктор улыбнулся, а Джейн умилилась простоте этого молодого человека, который не знал, какую ошибку он допустил, признавшись в бедности. Леди Ходдесдан сухо проговорила:

— Я думаю, мистер…

— Нарборо.

— Мистер Нарборо, что наша общая склонность к джину — это единственное, что нас объединяет. Но сама мысль, что мы можем любить одно и то же, мне отвратительна. Я выпью виски, Реджинальд…

Леди Джейн и ее супруг также согласились на виски.

Реджинальд вышел, чтобы принести напитки и почти тотчас вернулся, толкая перед собой столик на колесах со стаканами и солеными бисквитами.

— Я сам налью, Реджинальд.

Тот сухо поклонился и вышел. Он не понимал, как сэр Уортэм мог пить в компании с таким человеком, который намеревался не только соблазнить его жену, но и убить его самого.

Пока леди Джейн угощала всех птифурами, Микаэль, по привычке, протянул стакан с джином леди Ходдесдан, которая, уже забыв, что хотела выпить виски, взяла то, что ей дали и быстро, как старая алкоголичка, поднесла его к губам. Доктор наполнял стакан Мортимера, когда странный звук заставил его обернуться. Он чуть не уронил бутылку. Леди Ходдесдан, держась за сердце и округлив глаза, захрипела и упала.

Сэр Микаэль, как парализованный, не двинулся с места, видя, как леди Джейн бросилась на колени, чтобы попытаться вернуть к жизни старую леди.

— Микаэль! Что же вы! Помогите! Что с вами?

Уортэм пришел в себя. Он наклонился над леди Элен и сразу понял, что она мертва. Он поднялся, взял стакан, из которого пила гостья, понюхал, покачал головой и позвал Реджинальда.

— Реджинальд… страшный случай…

Старый слуга, выпучив глаза, смотрел на труп.

— Леди Ходдесдан умерла… Боже!

— Зовите полицию, Реджинальд!

— Полицию, сэр?

— Леди Элен отравлена.

В ожидании полиции, доктор оставил свою супругу и Мортимера у мертвого тела, а сам бросился в свой кабинет и позвонил Глории.

— Алло! Глория?

— Да… Что с вами, Микаэль? Ваш голос…

— Жду полицию…

— Что?

— У нас в доме умер человек… отравлен.

— А, понимаю! Браво и держитесь!

— Нет, вы не поняли, Глория! Отравлена не Джейн, а леди Ходдесдан.

— Леди… Но почему она?

— Откуда я знаю.

— Микаэль… Вы ошиблись, наверное?