– Кто здесь?!
– спросил он, мгновенно просыпаясь и садясь на постели.

За ведьмочкой только чуть колыхнулась входная занавеска.

Некоторое время Гурий глядел в полумрак, но потом снова упал на постель, тревожно нащупал рукой книгу и, успокоенный, опять заснул.

В эту ночь ведьмочка трудилась до первых петухов. Много, много нужно было успеть, чтобы оставить по себе долгую и славную память. Вернувшись в темницу, она посмотрела на застывшего Принца, вздохнула, и кое-как устроилась на бочках, чтобы поспать, - день будет длинный.

Утром ее разбудили отдаленные, приглушенные стенами крики. Поднимаясь, опадая, они вились над домом, сладкие для слуха, как напев жалейки на вечерней зорьке.

– Двести сорок девять, двести пятьдесят, двести пятьдесят один, два, три, - считала она по привычке очень довольная собой.

Была и еще одна причина, по которой ведьмочка проснулась. Назойливо зудел лоб и левая рука. Она почесывалась, сначала почти не обращая на это внимания, потом все раздраженнее.

– Что за ерунда?

Несмолкающие крики уже не радовали.

Вскоре на руке и лбу набухли бугорки, которые с каждой минутой росли, раздувались.

– Чирьи!
– воскликнула она, вспомнила тот чих в комнате купца и догадалась, что попала под собственную волшбу.

Ведьмочка поспешно отыскала в котомке чистотел, пошептала над ним и втерла в лоб и руку. Зуд успокаивался. Она стала дожидаться, когда трава и заповедные слова подействуют и, коротая время, ругала свою неосмотрительность.

За дверью раздался топот бегущих. Ведьмочка встревожено прислушалась. Это было очень плохо. Люди эти показали себя суеверными и глупыми, а значит, им могло прийти в голову что-нибудь вроде казни злодейки на костре или утопление в воде.

Железная дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Явился Гурий с факелом в руках, за его плечами, напирая друг на друга, дюжина молодцов. Они протолкнули купца внутрь, и следом пролезли сами, толкаясь и мешая друг другу, от жгучего желания собственноручно расправится с негодяйкой. В толстенных, как полувековые сосны, руках остро блестели ножи, рты кривились в рыке, бешеные глаза вращались, вылезая из орбит.

У ведьмочки мелькнула мысль, что за одно это можно получить зачет. Однако, ситуация требовала немедленных действия, а не отвлеченных рассуждений.

– Если вы хоть пальцем тронете меня, то ведьмы, которые приедут сегодня за мной, с вами еще и не то сделают!
– пообещала она твердым голосом.

Это соображение немного остудило горячие головы. Разбойники остановились в нерешительности.

– Что ты сделала со мною, ведьма?!
– завопил Гурий.

Ведьма взглянула и, рассмотрев в свете факела, его лицо прыснула со смеху. Он являл собой забавное зрелище. Одна половина лица была у него смуглая, гладкая, другая забугрилась багрово-сизыми чирьями. Та же темная, страшная полоса спускалась и под ворот рубахи, за который он постоянно дергал, - материя натирала шею и причиняла боль.

– Хохочешь, ведьма?!
– взъярился Гурий и замахнулся факелом.

– Эй, эй, погоди!
– замахала руками ведьма.
– Не вздумай драться. Поделом тебе, неблагодарный корыстолюбец! Оставить бы на твоем лице метины навсегда, но, видно, в счастливый час ты рожден - я помогу тебе избавиться от чирьев, если ты мне подаришь кусок карты и расскажешь, что знаешь о Вандее.

– Хорошо, - быстро согласился купец.

– Это мы уже проходили! Сначала ты принесешь мне карту, расскажешь, а потом я уже вылечу тебя.

Она вытянула руку.

– Видишь, я знаю средство.

Купец взглянул на ее руку. Там оставались небольшие припухлости, но не было того страшного, багрового цвета.

– Думай живее, - посоветовала ведьма.
– Чирьи вот-вот созреют, а тогда я тебе уже не помощник. Придется ждать, пока все само не пройдет, и шрамы останутся.

– А как же мы?
– возмутился кто-то из разбойников.

– А вы потерпите денек-другой!
– заявила ведьмочка.

– Идите, идите! Если не хотите, чтобы я удержал из вашего жалованья, - пригрозил Гурий.

– Ты и так нам за два месяца должен! А теперь еще и это! Мы так не уговаривались! Кто нам за вредность доплатит!
– выступил из-за широких спин тщедушный, но самый бойкий.

Остальные поддержали его одобрительным ворчанием.

– Бунтовать?!
– заорал Гурий, так что вздрогнули каменные своды.
– Ничего не получите! Поняли?! Ни гроша медного! Узнаете, кто тут хозяин!

Тщедушный нырнул обратно за спины.

– Ничего мы не бунтовать, - хмуро ответил помощник.
– Карпушка верно сказал: не рядились мы на такое!