В 1664—1665 гг. были возвращены в Москву из ссылки протопоп Аввакум, поп Лазарь и другие боголюбцы. Царь желал договориться с ними на условиях принятия новых обрядов. Аввакума звали в духовники царя и выдали ему много денег. Царь хотел склонить его хотя бы к частичному компромиссу, но Аввакум был непреклонен. Сильный проповедник, он собрал вокруг себя многочисленных почитателей, в их числе боярыню Феодосию Морозову и её сестру княгиню Евдокию Урусову. Сторону Аввакума держали и московские юродивые, вручавшие царю его послания. К середине 1660-х гг. русские люди находились в смятении. Одни не знали, как молиться. Другие отстаивали старую веру. Монахи Соловецкого монастыря ещё в 1658 г. постановили новых книг «не принята и по них не служити и веры им не няти». Многие ожидали прихода Антихриста в 1666 г.

Учёные старцы разъясняли, что 1000 лет по Р. X. от церкви отпал Рим, прошло 600 лет и униаты в Бресте подчинились папе, ещё через 60 лет Никон порушил русскую веру, а ещё через шесть лет должен прийти князь тьмы, ведь 666 — число зверя. Желающие спасти души от антихриста-зверя уходили в леса. На огромном пространстве от Волги до Белого моря множились скиты «лесных старцев», монахов и монахинь и всякого люда, спасающихся от Антихриста. «Лесные старцы»: Вавила — бывший студент Сорбонны, Леонид, Василий Волосатый, — проповедовали полный голодный пост. Под их началом сотни людей, запершись в избах, уморили себя голодом. Проповедники-изуверы придумали быстрый способ спасения души — огненную смерть. Из Нижегородского уезда сообщали, что «чернецы, когда пришли стрельцы, запершись в кельях зажгли их и сгорели». В Вологодском уезде сожгли себя 20 человек мужского и женского полу. Нестроение нарастало, и царь понимал, что нужно действовать.

Аввакум был арестован и сослан на север в Мезень. Царские войска прочесали леса к востоку и северу от Москвы и за Волгой. Главные убежища «лесных старцев» были разгромлены и сожжены.

Были схвачены Вавила и другие вожди. Воспитанника Сорбонны Вавилу сожгли по его же рецепту (благодаря Вавиле европейские костры запылали в России). Нескольких старцев казнили без мучительства. Остальных допросили и отпустили. По наущению самозваного митрополита Газского Паисия Лигарида (тайного униата и агента Ватикана) Алексей Михайлович пригласил восточных патриархов в Москву для разбора дела Никона. Патриархи-греки были озадачены — грекофил Никон вызывал у них сочувствие. Согласились приехать самые алчные патриархи — александрийский и антиохийский, а константинопольский и иерусалимский нашли отговорки, чтобы избежать участия в суде над Никоном.

Соборы 1666 и 1666—1667 гг. 29 апреля 1666 г. царь созвал собор, начав его без греков. Чтобы добиться единогласия, царь предложил архиереям письменно ответить на три вопроса: являются ли греческие патриархи православными; считать ли праведными греческие духовные книги; считать ли правильными решения собора 1654 г. о пересмотре книг и богослужения. Архиереи дали положительный ответ на все три вопроса. Без греческих патриархов судить Никона не решились и занялись старообрядцами. В Москву привезли из ссылки главных противников церковной реформы, в том числе Аввакума, — всего 18 человек. Царь поставил задачу убедить упрямцев, склонить к принятию нового богослужения. Убеждали «с ласканиями», хотя беседы с Аввакумом кончались руганью.

Мягкая дипломатия принесла плоды — почти все несогласные покаялись и были разосланы «под начало» по монастырям. Только трое — Аввакум, пои Никита Добрынин и диакон Феодор, — отказались покориться. Их лишили сана и предали анафеме. Те в свою очередь прокляли отлучавших. Вскоре Феодор и Никита раскаялись и подписали требуемые грамоты. Не раскаялся лишь Аввакум. Он и отсутствовавший на соборе пои Лазарь оказались единственными осужденными. В июне 1666 г. отцы собора приняли обращенное к духовенству «Наставление благочиния церковного» с повелением вести богослужения только но исправленным книгам, креститься тремя перстами и молиться по-новому. Старое богослужение не осуждалось и не предавалось анафеме. «Наставление» утверждало реформу без проклятий старого. Подобный подход позволял избежать раскола, но мирный исход стал невозможен но прибытии греческих иерархов.

2 ноября 1666 г. в Москву прибыли патриархи — Макарий Антиохийский и Паисий Александрийский. Царь принял их с великой честью и одарил мехами, золотом и подарками. В Москве не знали, что глава Православной Вселенской Церкви, константинопольский патриарх Парфений, возмущенный беспринципностью обоих патриархов, добился у турецкого правительства их смещения. Посредником между патриархами и русским правительством был лжемитрополит тайный агент Ватикана Паисий Лигарид, проклятый и отлученный от церкви патриархом Нектарием Иерусалимским. Ещё один греческий иерарх, митрополит Афанасий Иконийский, находился под следствием за подделку полномочий и после собора был заточен в монастырь. Как пишет историк старообрядчества С.А. Зеньковский: «Таковы были воротилы греческой части собора, которые вызвались судить русского патриарха и русские обряды». Всего в соборе участвовало 12 иноземных архиереев и 17 русских, двое из них из Малороссии, всегда покорной греческой церкви. Под председательством греческих патриархов и при прогречески настроенном царе решения собора были предрешены.

В декабре 1666 г. собор рассмотрел дело Никона и его низложил. В январе 1667 г. русским патриархом избрали архимандрита Иоасафа, настоятеля Троице- Сергиевой обители. С апреля 1667 г. собор занялся «церковными мятежниками». Сначала перед греческими и русскими иерархами предстали покаявшиеся. Они были прощены. За ними судили четверых упорствующих во главе с Аввакумом. Уговаривали почти три месяца. О прениях можно судить но записям Аввакума в его «Житии». Протопоп пишет, что его поставили перед патриархами, «и наши все тут же, что лисы, сидели»; тогда он многое от писания говорил патриархам: «Бог отверз грешные мое уста, и посрамил их Христос!» Потом его спросили: «Что-де ты упрям? вся-де наша Палестина, — и серби, и албанасы, и волохи, и римляне, и ляхи, — все-де трема персты крестятся, один-де ты стоишь во своем упорстве».

Аввакум отвечал, что пятью перстами [250] крестились первые пастыри, о чем есть свидетельства. Потому при царе Иване на соборе повелели креститься, как прежние Святые Отцы. Задумались патриархи; «а наши, что волчонки, вскоча, завыли и блевать стали на отцев своих, говоря: "глупы-де были и не смыслили наши русские святыя, не учоные-де люди были, — чему им верить? Они-де грамоте не умели!"». (Как тут не подумать о нынешнем чужебесии; словно и не прошли 350 лет! — К. Р.) Обидно стало Аввакуму, крепко выругал их. Тут на него все набросились, стали толкать и бить, с ними и патриархи. Протопоп крикнул: «Постой, — не бейте!» и сказал толмачу-архимандриту: «Говори патриархам: апостол Павел пишет: "таков нам подобаше архиерей — преподобен, незлобив", и прочая; а вы, убивше человека, как литоргисать станете?» Те притихли, а Аввакум отошел к дверям да набок повалился: «Посидите вы, а я полежу, — говорю им. Так оне смеются, — "дурак-де протопои-от! и патриархов не почитает!" И я говорю: "Мы уроди Христа ради; вы славни, мы же бесчестии; вы сильни, мы же немощни!"» [251]