Наконец, были пассионарии, «служившие прямо», никогда не вилявшие и не шедшие против совести. Их было немного, но вокруг каждого прирастали и набирались силой люди, подобно тому как в центрах роста углерода образуются кристаллы алмаза. К таким пассионариям, спасителям России, следует отнести патриарха Гермогена, архимандрита Иоасафа, князя Михаила Шеина, Кузьму Минина и князя Дмитрия Пожарского. Без «служивших прямо» Россия превратилась бы в польскую провинцию и со временем ополячилась. Подвиг этих людей остался в исторической памяти народа и стал частью утверждающей мифологии Российского государства. О них и пойдёт речь в настоящей главе.

 Русские крепости во времена Смуты. В XVI — начале XVII в. русские воины прославились как стойкие защитники осажденных крепостей. Полевое искусство московитов европейцы ставили невысоко. Поместная конница не держала удара польских гусар [87] , а пехота не имела выучки и дисциплины западных ландскнехтов. В открытом поле русские терпели поражения, а если побеждали, то числом. Правда, европейские противники достались русским непростые — поляки имели лучшую в мире тяжелую конницу — крылатых гусар, а шведы — прекрасную, а во времена Густава-Адольфа лучшую в мире, пехоту. Главный противник — поляки, не имея своей хорошей пехоты, нанимали умелых ландскнехтов — немцев и венгров. Речь Посполитая воевала с Московским царством сто лет, начиная с 1569 г., когда Литва и Польша объединились в единое государство, и до заключения в 1667 г. Андрусовского перемирия, перешедшего в мир. Большую часть столетия (вплоть до войны 1654—1667 гг.) польско-литовские войска били русских. Находясь на вершине могущества, Речь Посполитая не раз пыталась покорить Московию. Россию спасло нежелание народа подчиняться «латынцам» и героическая защита крепостей.

В Ливонскую войну оборона Пскова 1581—1582 гг. сохранила обширные русские земли в составе России. 30 недель русские воины вместе с посадскими людьми, возглавляемые воеводой Иваном Петровичем Шуйским, отбивали атаки войска короля Стефана Батория, лучшего полководца Европы. Благодаря Пскову Россия выбралась из войны без больших потерь. Об этом писал Н.М. Карамзин: «...И если удержались ещё в своих древних пределах, не отдали и более: то честь принадлежит Пскову, он как твёрдый оплот, сокрушил непобедимость Стефанову; взяв его, Баторий не удовольствовался бы Ливониею; не оставил бы за Россиею ни Смоленска, ни земли Северской; взял бы, может быть, и Новгород,... истина, что Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сей важной заслуги не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени».

В несравненно более трагичное Смутное время стойкость защитников городов и монастырей спасла само существование России. Особое, решающее значение имели оборона Троице-Сергиева монастыря и Смоленска. Троицкая осада, на 16 месяцев связавшая войско Сапеги, помешала тушинцам захватить Москву и облегчила освобождение Замосковья и Поволжья. Главное же, чем дольше длилась осада, тем больше укреплялась вера, что защитникам помогают высшие силы, посланцы, добиравшиеся до Москвы, сообщали о чудесных явлениях и прямой помощи святых. Явления святых внушали надежду, что Господь пощадит Московское царство.

Если оборона Троицкого монастыря помогла выстоять Москве и ободрила народ, то двухлетняя защита Смоленска позволила выстоять России. Без сопротивления упорного Смоленска король Сигизмунд III быстро дошел бы до Москвы и венчался царским венцом (венчать его мог покорный патриарх Игнатий, сменивший Гермогена). Далеко не каждый пошел бы против венчанного царя, и Речь Посполитая имела хорошие шансы поглотить Россию, приняв ее на правах царства в состав федерации. Дальнейшее ополячивание и окатоличивание московского дворянства было делом техники, прекрасно отработанной в Западной Руси. Через два-три поколения дворяне и часть горожан стали бы поляками и католиками, а из остальных многие перешли бы в униатство. На этом русская цивилизация могла и закончиться. Сопротивление Смоленска сорвало подобный сценарий. Ниже рассказано о подвигах защитников Троицы и Смоленска.

 Начало осады. В сентябре 1608 г. два белорусских пана отправились из Тушина на завоевание Северной России. Гетманом был Ян Пётр Сапега, прославившийся в битве со шведами при Кирхгольме. Ему помогал Александр Лисовский — участник рокоша [88] против Сигизмунда. На родине ему грозила виселица, и он, перебравшись к Вору, сколотил из казаков летучую конницу — «лисовчиков», подвижных и крайне жестоких. Всего у Сапеги было 12 тыс. войска — из них 3 тыс. крылатых гусар и пятигорцев (панцирной конницы с луками и ружьями) и 7 тыс. «лисовчиков». Первой задачей гетмана был захват богатейшего Троице-Сергиева монастыря, стоявшего на пути из Москвы в Поморский Север и Заволжье. Захватив монастырь, Сапега рассчитывал не только обогатиться и расплатиться с войском, но отрезать пути снабжения Москвы с севера и использовать влияние монастыря в пользу тушинского Вора.

Из Москвы наперехват Сапеге выслали 20 тыс. ратных во главе с младшим братом царя — Иваном Шуйским, прозванным Пуговка.

22 сентября произошло сражение у деревни Рахманцово [89] . На сей раз московиты показали себя в поле — обратили в бегство «лисовчиков», отбили гусар, сбили полк гетмана, едва не взяв его в плен, захватили пушки и ломили врага, ведя дело к концу. У Сапеги оставались в резерве две роты гусар и две пятигорцев, и он сам повёл в атаку застоявшихся всадников. Они сбили сторожевой полк Фёдора Головина, тот, отступая, врезался в большой полк Шуйского; оба воеводы ударились в бегство, а следом бежала армия. Поляки рубили бегущих несколько верст. Держался лишь полк князя Григория Ромодановского, но его окружили и разбили. Князь был ранен, сын Алексей — убит. 23 сентября (ст. ст.) Сапега подошел к Троице.

Троице-Сергиев монастырь представлял внушительную по тем временам крепость. Окруженный оврагами, он был защищен с запада и юга речкой Кончурой и прудами, вдоль восточной стены прорыт глубокий ров. В середине XV в. монастырь окружили кирпичной стеной с 4 воротами и 11 башнями. Стена была невысокая — 5,5—6 м, но толстая — 3,5—4 м, с двумя боевыми ярусами. Нижний ярус имел орудийные бойницы, верхний — навесные бойницы и щелевидные стрельницы. Башни, выступавшие вперед на один-три метра, были выше стен на один ярус и имели три боя: подошвенный, средний и верхний. Монастырь был вооружен 110 пушками, обильно снабжен припасами «огненного боя» и прочими средствами отражения неприятеля — от котлов для варки смолы до железного «чеснока» против конницы.