— Что за жест? — теперь уже потерял терпение уравновешенный Писарев.

Я недовольно поморщился: не люблю, когда перебивают во время изложения чего-то особенно важного.

— Он оставил свою визитную карточку, нож в животе. На нем наверняка отпечатки пальцев: или мои, или Алешина.

— А мои? — как-то простодушно вырвалось у Писарева.

— Маловероятно. Ты почти не контактировал с Чегиным.

— Но это же какая-то фантасмагория, — неверяще проговорил Алешин.

— Конечно, чепуха, — поддержал его Писарев.

— Боюсь, что не то и не другое, — возразил я. — Все походит на издевательство над нашей беспомощностью. Он одного из нас убивает, а другого делает подозреваемым, этим и потешается.

— Но тогда позволь спросить, — загорячился Писарев, — в чем мотив, теперь уже без сомнения, хорошо спланированных преступлений?

— Гера, — я ткнул пальцем в грудь Писарева, — над этим надо мозговать нам всем, как можно быстрее и плодотворнее, пока одного из нас не сделали жертвой, а другого подозреваемым.

— И что же ты предлагаешь? — оборвал Алешин зарождающуюся между мною и Писаревым полемику.

— Пока выполнить здесь наш профессиональный долг, а затем пройти дактилоскопию.

Алешин скривился: он явно со скепсисом воспринимал излагаемое мною.

— И в случае, если на ноже обнаружатся отпечатки пальцев кого-то из нас… — начал он не без сарказма.

Я вполне серьезно продолжил:

— Тому придется крепко поработать головой: где, когда и при каких обстоятельствах мог их оставить.

— Ерунда, — качнул головой Алешин. — У тебя чересчур разыгралась фантазия.

— Посмотрим, — я не стал затевать спор.

Результаты дактилоскопической экспертизы могли бы повергнуть в шок человека, не ждущего больших неприятностей. Но мы их в какой-то мере прогнозировали, особенно я. Отпечатки пальцев на рукоятке ножа оказались идентичны отпечаткам пальцев, взятым у следователя прокуратуры Алешина.

Сие известие мы получили, сидя втроем у меня в кабинете.

— Мне что ж, прямиком отсюда в следственный изолятор? — Алешин резко поднялся, зябко поежился и, потирая плечи, заходил по тесноватому помещению. — Фантасмагория, — пробормотал снова.

— Ну, насчет следственного изолятора — как решит господин Писарев, — и я вытянул руку в сторону насупившегося Герки. — Скорее всего, он это дело примет к производству, так как оно наверняка будет объединено с делом об убийстве Макарова.

— Творить глупости, как с Пашей Чегиным, не будем, — заверил Герка, словно все находилось в его компетенции. Заверил и следом посомневался: — Хотя представляю, какой шум поднимется и у нас, и у вас по поводу результатов экспертизы.

— Думаю, не поднимется, — успокоил я. — Идея проведения подобной экспертизы принадлежит нам, а значит, с нас снимаются всякие подозрения в причастности к совершенному преступлению. Разумное восторжествует.

Алешин остановился перед моим столом.

— Вадя, — умоляюще обратился он, — давай сходим к трассологам. Я хочу посмотреть нож.

— Да-да, давайте сходим, — поддержал его Писарев. — Заодно ознакомимся с протоколами.

Он долго осматривал нож, поданный ему сотрудником лаборатории в прозрачном полиэтиленовом пакете, словно это был достойный внимания редчайший исторический экспонат.

— Похож, — еле внятно пробубнил Алешин.

— Очень похож? — призвал я его к ясности.

— Имею подобный в кухонной утвари, — уже твердо заявил он.

— Уверен, что он на месте?

Он пожал плечами:

— Полной гарантии дать не могу, надо проверить.

Домой к Алешину отправились вдвоем. Писарева востребовали дела: надо было обобщить первые результаты экспертиз, осмотра места происшествия, допросов жильцов дома.

Алешин с трудом попал в замочную скважину. Его руки подрагивали, как у человека, пораженного похмельным синдромом. Он сразу бросился на кухню. Я последовал за ним. Он уже успел выдвинуть один из ящичков кухонного гарнитура и сейчас гремел в нем ложками и вилками. С силой задвинул ящик и дернул за ручку другой. Немного покопавшись, вытащил нож — точную копию того, что извлекли из тела Чегина. Мне показалось, Алешин облегченно вздохнул.

— Юрок, — я положил ему руку на плечо, — вспомни ты наконец, где попадался тебе подобный нож. Может быть, у кого-то из знакомых ты им пользовался, может быть, где-то в закусочной колбаску им резал. Ну, думай.

Его размышления длились не дольше шумного вздоха.

— Последние дни и даже недели нигде подобный нож в руках не держал. Нигде! — отрезал он и после поправился: — Только здесь, дома, по хозяйству пользуюсь им, а он, как видишь, на месте.

— И какой же делаем вывод?

— Вывод, Вадя, поганый. Эффект «домино» получается.