— Куда ты меня привезла? Мне нужно на работу.

Он с трудом, несколько раз повалившись при этом на сиденье, принял сидячее положение.

— Ты рядом со своим домом, Лазарь, — с раздражением сказала я. — Давай выгружайся из моей машины, у меня мало времени.

— Все бабы — дуры, — сказав это, он мотнул головой и ударился носом о спинку переднего сиденья. — Ой, блин!..

Кровь пошла у него из носа. Он схватился за лицо, пытаясь остановить ее, но алые капли появились на чехле сиденья, на костюме Лазаря и на его белоснежном плаще.

— Господи, придется чехлы в чистку отдавать, — прошептала я. — У тебя есть платок?

— Должен быть.

Он начал шарить у себя по карманам. Найдя наконец платок, он поднес его к лицу.

— Откинься на спинку и запрокинь голову, — посоветовала я ему и тяжело вздохнула.

Видно, так просто мне от него не отделаться. Что же это за напасть такая! Я достала сигарету и села за руль. Пока Лазарь в полулежачем положении держался за свой нос, я успела покурить.

— Ну что? — обернулась я к нему.

— Вроде бы все. — Он убрал платок от лица и наклонился вперед.

— Осторожнее, сиденье не испачкай, — предупредила я его и махнула рукой. — Но теперь уже все равно.

В тот самый момент, когда я смирилась с тем, что Лазарь перепачкал весь салон моей «Лады», он попытался выбраться наружу. Сделать это самостоятельно ему не удалось, и мне пришлось прийти к нему на помощь. Совместными усилиями у нас это получилось, но, когда Лазарь принял вертикальное положение, удержаться на ногах он не смог, его потащило назад, и он сильно ударился затылком о крышу машины.

— Черт побери! — Он схватился руками за голову.

— Обопрись на меня. — Я подставила ему плечо и обняла за талию.

Кое-как мы добрались до подъезда и с великим трудом преодолели несколько ступеней. Надо сказать, что старушка не просто удивленно пялилась на нас — она прямо-таки подскочила и, чудом удержавшись от нелестных замечаний в наш адрес, проводила нас долгим неодобрительным взглядом и покачала своей покрытой пестрым платком головой. Я тоже с большим трудом удержалась от того, чтобы не послать куда подальше эту старую каргу. Меня остановила лишь моя усталость. Я была вконец измучена, когда мы остановились у лифта. Нажимая кнопку, я молила бога, чтобы лифт работал. Бог сжалился надо мной и прислал лифт вниз.

Выгрузившись на третьем этаже, я подвела моего подопечного к двери.

— Ключи! — Я тряхнула Лазаря, подбородок которого упирался ему в грудь.

Видимо, он, почувствовав близость дома, снова расслабился, потому что не сделал даже попытки пошарить у себя в карманах. Пришлось мне это делать за него. Я прислонила его спиной к стене и, чтобы он не упал, уперлась в него головой, а руки засунула в карманы его некогда белоснежного плаща. К счастью, мне быстро удалось найти связку ключей, и, выбрав один, я сунула его в скважину. Не так-то просто, скажу я вам, отпирать незнакомый замок, одновременно удерживая пьяного, который норовит свалиться с лестницы.

Не могу точно сказать, сколько у меня ушло на это времени, мне показалось, что прошла целая вечность, но дверь наконец-то была побеждена, и мы с Лазарем ввалились в прихожую. Он снова отключился, на этот раз, кажется, надолго.

Ухватив бесчувственное тело Лазаря за плечи, я волоком дотащила его до дивана в гостиной. Потом, помогая себе коленями, вкатила, если можно так выразиться, его на диван и перевела дух.

«Вот так вот, — сказала я себе, — следующий раз тысячу раз подумай, прежде чем обедать в компании с незнакомым мужчиной, настроенным на печально-алкогольный лад, — это может плохо кончиться».

Время бежало катастрофически быстро. Мне казалось, что я только что поднималась в «Сириус» перед тем, как познакомиться с Лазарем в ресторане Дома молодежи, и вот я снова шла по широкой лестнице с мраморными ступенями для того, чтобы задать несколько вопросов Марине Рудольфовне. Я предполагала, что она не обрадуется, когда увидит меня, но ее реакция была гораздо эмоциональнее, чем я себе воображала.

— Что вам здесь надо? — закричала она, когда я, постучавшись, отворила дверь ее кабинета.

— Не хотите взглянуть? — Я подошла к столу и бросила на стол несколько фотографий, на которых была запечатлена хозяйка «Сириуса» в тот самый момент, когда она орала на меня в последнюю нашу с ней встречу.

— Что это? — Марина Рудольфовна несколько сбавила обороты.

— Неужели не узнаете? — Я села в кресло, стоящее рядом с ее столом, и, закинув ногу на ногу, постаралась придать себе самый беззаботный вид. — Вы не будете возражать, если я опубликую это в очередном номере «Свидетеля»? По-моему, вы здесь вышли очень удачно. С профессиональной точки зрения, конечно. Такая экспрессия, обнаженные чувства, неприкрытые эмоции.