Я уже говорил, что многие понятия, типа «свобода», «равенство» и «братство», провозглашаются чисто декларативно, понятию не дается точное определение. К таким демагогически возглашенным понятиям относится и терпимость (толерантность). Я уже касался этого вопроса, а теперь скажу: терпимость не может быть беспредельна. «Долго ли, Катилина, ты будешь испытывать терпение наше?» – говорили древние римляне. Беспредельное терпение является рабством, а рабство – путь к гибели. Пределы терпения необходимо учитывать при иммиграционной политике. Иммигранты не должны превращаться в оккупантов.

Человек, возгордившись, стал придумывать себе права, часто идущие вразрез с его биологией. Орел кормит орлицу, сидящую на яйцах и поэтому не способную себя прокормить. Но вот орел объявил право на развод, птенцы сдохли. Кот провозгласил терпимость к мышам и тоже сдох с голоду. Есть пределы всякой терпимости и есть ограничения для различных прав и свобод. Мы должны критически подходить к правам и свободам, идущим к нам с Запада. Надо умерить политическую демагогию и подумать о том, что мы есть смертные существа, живущие в рамках биологических законов. Мы можем выходить за пределы этих законов только в духовном плане.

Беспредельные свободы уже начали приводить к известному угасанию материнского поведения. Появляются печальные случаи, когда мать, уйдя в Интернет, забывает ребенка на балконе, и он замерзает насмерть; забывает кормить младенца, что приводит к тому же исходу. Необходимы меры по усилению и укреплению биологически обоснованного поведения у человека.

Но дело не только в свободах, но и в сильном техногенном давлении на человека.

Сама жизнь заставляет включить в список медицинских наук еще одну – техногенная психиатрия. Нами исследовались некоторые воздействия на психику, такие как ритмическая музыка, вызывающая эпилепсию и зависимость, мелькание цвета и колебания звука по телевизору, снижающее сознание и вызывающее эффект внушаемости, компьютерная и игорная зависимости. Новое время и новые болезни, действие которых растет катастрофически. Государство должно побуждать науку заняться этими явлениями, людей надо спасать. На первом месте всегда должен стоять человек, его разум и здоровье. Надо, чтобы человеку познание, интерес к жизни был и выше бутылки пива и иного воздействия, туманящего сознание.

Мы должны менять жизненную ориентацию, на первом месте должны быть семья и дети, их воспитание, а уж на втором – карьера и деньги. Только такое воспитание детей и общества может привести нас к гармонии и процветанию. Умные люди организуют умную и счастливую жизнь. Однако одних благих пожеланий недостаточно, нужен движитель, то есть идеал. Без идеологии нет движения, люди пойдут вперед, когда поверят, что их ведут к идеалу.

Наш великий ученый В. М. Бехтерев писал, что «народ выходит из состояния варварства лишь тогда, когда после долгих усилий, постоянной борьбы и бесчисленных начинаний он приобретает идеал. Природа этого идеала имеет мало значения… но этого идеала будет достаточно, чтобы соединить единство чувств и мыслей у всех индивидов расы, находящейся на пути своего образования. Тогда-то и может народиться новая цивилизация со всеми своими учреждениями, верованиями и искусствами. Увлекаемая своей мечтой раса последовательно приобретает все, что дает блеск, силу и величие».

В. М. Бехтерев полагает, что идеал создает нацию, но утрата идеала приводит нацию к гибели. Поэтому идеал, идеология должны быть. Права человека, правовое государство вряд ли могут выступать в качестве национального идеала, образующего и цементирующего нацию. Тем более деструктивную роль будет играть толерантность, пропаганда многонационального общества, особенно многокультурального общества.

Такое общество с такими идеалами, по-видимому, просто нежизнеспособно, что мы и видим на собственном русском примере. Интересно, что терпимости и любви к многонациональности требуют в основном только от русского населения, оно-то и вымирает.

Утрата идеала потребовала его чем-то заменить. Заменой стала так называемая рок-культура – оглушительная ритмичная музыка и танцы типа гимнастики. Все это приводило к истощению организма, частичной эпилептизации мозга, что как-то компенсировалось приемом наркотиков. Мы должны признать справедливость мнения, высказанного Владимиром Михайловичем Бехтеревым об идеале, столь необходимом человеку для нормальной жизни общества.

Когда-то Аристотель сказал, что «отличающиеся своими добродетелями люди обыкновенно не вступают в распри: слишком их мало сравнительно с большинством». Сказано мудро, но в критической ситуации, а именно таковая и имеет место быть, следует отойти даже от этого правила. Надо найти идеал и ввести цензуру. Идеал избавит нас от наркомании и поднимет рождаемость. Идеал должен быть и в литературе, поэтому нужна цензура, следящая за соблюдением идеала. Цензура пробудит сильно увядший интерес к литературе, появятся борцы с цензурой, самиздат, эзоповский язык, а главное – просто появится хорошая литература, не выходящая за рамки приличия.

Наверное, возвращение к истокам, к нашим православным ценностям – единственно правильный путь. В странах Западной Европы и США реформируют христианство, чтобы угодить современным нравам сексуальных революционеров. Оказывается, Бог зря сжег Содом и Гоморру, так как содомский грех совсем и не грех. Внебрачное сожительство всячески узаконивается как некий псевдобрак. Мы все грешны, и всякое бывает, но закон должен оставаться законом, тем самым идеалом, о котором мы говорили. Люди должны осознавать свой грех и стремиться его исправить, а не пытаться сделать хорошую мину при плохой игре. Слава Богу, наша церковь не пошла на искажение Священного Писания, на упрощение ритуалов. Эта твердость позиции должна нас привести к победе.

Как отмечает один из крупнейших русских психологов И. А. Сикорский, «основную черту славян с незапамятных времен составляет чуткая впечатлительность, нервная подвижность, что соответствует тонко развитому чувству и достаточно развитому уму. Оба качества вызывают живость характера и непостоянство. Самыми типичными чертами этого характера являются скорбь, терпение и величие духа среди несчастий. Для характеристики этой славянской скорби и разъяснения ее психологического характера можем прибавить, что наша национальная скорбь чужда всякого пессимизма и не приводит ни к отчаянию, ни к самоубийству. Напротив, это есть та скорбь, которая… представляет собой самый чистый и естественный выход из тяжелого внутреннего напряжения, которое иначе могло бы выразиться каким-либо опасным душевным волнением, например, гневом, страхом, упадком духа, отчаянием и тому подобными эффектами». «Среди несчастий, – продолжает он, – в опасные минуты жизни у славян является не гнев, не раздражение, но чаще всего грусть, соединенная с покорностью судьбе и вдумчивостью в события. Таким образом, славянская скорбь имеет свойство предохранительного чувства, и в этом кроется ее высокое психологическое значение для нравственного здоровья». Наша психология является нашим союзником и поможет выйти из кризиса».