Подполковник Золтанов сидел у радиостанции, опасно нацелив автомат в сторону Дымова.

– Осторожнее, свои, – сказал Герка. Бегающие глаза подполковника ему не понравились. – Лучше поставить автомат на предохранитель.

– А вдруг они придут из горы, – подполковник качнул стволом в глубь пещеры. – Придут оттуда?

Дымов не знал, что ответить на это предположение, и занялся радиостанцией. Настроив ее на частоту, определенную вертолетчикам для связи на сегодняшний день, он вслушивался в треск и шорохи эфира. Или не только эфира? Может быть, действительно, таинственные шорохи доносятся из таинственных ходов пещеры? Мрачных, извилистых, уходящих в самое сердце гор.

– Товарищ капитан, – сказал Золтанов просящим голосом, – вы бы не посмотрели, что там? Я ногу подвернул, не могу идти. А вдруг в пещере эти… «духи»?

Дымов молча протянул руку за автоматом подполковника. Золтанов прижал АКМ к груди:

– Не могу. Извините, я за него расписался. А вдруг вы его потеряете?

Опять «а вдруг»… У этого человека на все была отговорка, всему – вполне логичное объяснение.

Дымов свистнул Минёрку и двинулся в глубь пещеры. Пятно света от карманного фонарика медленно перемещалось по острым камням. Собака бежала впереди, почти касаясь их пушистой мордочкой.

На сороковом шагу луч света уперся в глухую стену. Но это был не тупик. Просто ответвление пещеры уходило влево под прямым углом. Лучшего места не найти, если бы кто-то устраивал засаду.

Шерсть на загривке Минёрки поднялась дыбом. В горле натасканной на запах взрывчатки собаки глухо клокотали страх и злость, любовь к новому хозяину и ненависть к подстерегавшему за углом… не-человеку.

Не-человек тоже опасен. Минёрка воевала второй год и сталкивалась с разными фокусами.

Но Дымов – он не был искушен в хитростях горной партизанской войны. Он ничего не почувствовал в тот момент. Переложил фонарь в левую руку, достал из нагрудного кармана-кобуры пистолет. Патрон в патроннике. Герка сдвинул предохранитель, на всякий случай взвел курок.

Если бы он мог заглянуть в будущее хоть на секунду! Даже не в будущее, а просто бросить взгляд за пределы каменного мешка, в котором оказался. Тогда увидел бы он над зубчатой кромкой гор вертолет, отстреливающий тепловые ловушки перед заходом на посадку…

Минёрка зарычала, оскалив острые белые клыки, а у Дымова озноб ошершавил кожу. В боковом ответвлении пещеры, привалившись к стенке, сидел человек с лицом мумии. Лишайник покрывал мундир английского покроя, в прорехах белели голые кости. Он был мертв уже лет сто, но черное дуло его винтовки смотрело Герке прямо в лоб.

Солдат шевельнулся. Дымов шагнул вперед, вскинув руку с пистолетом. Два выстрела слились в один.

Появление Золтанова в ресторане заметил не только Герка Дымов. Предупрежденный по внутреннему телефону, выбежал навстречу угодливый метрдотель. К столику, который обычно занимал Всеволод Борисович, легкими пташечками порхнули две официантки и в мгновение ока сменили скатерть.

Но сегодня у Золтанова были другие планы.

– Коньяк, шампанское, фрукты и шоколад на стол к немцам, – на ходу бросил он метрдотелю. – А что там делает Дымов? Кто пустил?

Метрдотель прижал ушки:

– Виноват… Но как же не пустить, если ваш гость господин Шредер сам его пригласил? Да и потом… скандала не хотелось. Вы же знаете этого Дымова.

– Ладно, пусть остается. Евгений Викторович!

– Я! – четко отозвался Брыкунов, следовавший за шефом будто тень, но тень изрядно проспиртованная.

– Букет.

– Есть! – опять же отрапортовал Евгений Викторович по-военному, хотя в армии никогда не служил.

Он просто усвоил, что шефу по душе такой именно стиль. Всеволод Борисович неизменно придерживался его на служебных совещаниях, благодаря чему завоевал репутацию волевого руководителя. Брыкунов, бывший доверенным лицом на выборах Золтанова в депутаты городского Законодательного собрания, подражал своему патрону.

Вооружившись букетом, Золтанов уточнял расстановку сил:

– Я сажусь рядом с господином Шредером, мы решаем с ним один маленький вопросец, а ты подливай Дымову.

– Вроде он теперь не потребляет, – с презрением к подобному недоумку заметил Брыкунов.

– Да, как-то я ему сделал внушение. И в отличие от вас, Евгений Викторович, Дымов ограничил потребление спиртного. Ну все! Улыбочку, дорогой коллега, изобразите улыбочку на вашей помятой физиономии! Гутен абенд, герр Шредер.

За час за столом Гельмута Шредера было поднято и осушено немало бокалов с разнообразными напитками. Даже Герка, взявший на себя роль виночерпия, пригубил чуток шампанского, чтобы не принимать в штыки каждое слово Золтанова, пристававшего к немцу как банный лист.