— Любопытно, — повторил мистер Смит. Он откинулся на спинку стула и уставился своими птичьими глазками на Хилари. Однако в зубах поковырять забыл, что могло означать только одно: мистер Смит на минутку расслабился и вышел из роли, которую сам же себе неизвестно зачем навязал. Трой выпила еще шампанского.

— Скажите мне, мистер Смит, — начала она довольно развязным тоном, — почему вы... или зачем...

Но мистер Смит не обратил на нее внимания. Его взгляд был прикован к вернувшемуся в столовую и разговаривавшему с Катбертом Мервину. Катберт вновь склонился над хозяином.

— Молт, сэр, — прогудел он, — не явился в холл.

— Какого черта! Почему? — сердито и довольно громко воскликнул Хилари.

— Не могу знать, сэр. Он получил указания, сэр. Очень ясные указания.

— Хорошо. Найдитеего, Катберт. Он нужен полковнику. Миссис Форестер не оставит полковника одного. Давайте,Катберт. Найдите его. Лично поищите.

Брови Катберта взмыли вверх. Он поклонился, подошел к Мервину, затем поманил пальцем Найджела и вместе с ним вышел из столовой. Мервин остался в одиночестве прислуживать гостям.

Хилари обвел взглядом стол и произнес по-французски что-то о тирании подчиненных. Трой предположила, что из ужинавших лишь единицы смогли оценить глубину его мысли.

Она повернулась к майору Марчбэнксу. Теперь она была почти уверена, что проявит недюжинную силу характера, если станет впредь отказываться от шампанского. Сурово взглянув на свой бокал, Трой обнаружила, что он опять полон. Ей вдруг стало чрезвычайно весело, и она решила не противиться судьбе.

— Кто такой Молт? — спросил майор Марчбэнкс.

Трой оказалась в состоянии дать вполне исчерпывающий ответ, что ее весьма порадовало.

— Вы не находите нынешний праздник очень необычным? — спросила она.

— О, совершенно фантастическим, — откликнулся майор, — если взглянуть со стороны. Я хочу сказать, что всего четыре часа назад я был почетным гостем на рождественском пиру в Вейле, а сейчас сижу за одним столом с тремя моими охранниками, пью шампанское Билл-Тасмана, а прислуживает мне сами знаете кто.

— Один из них — кажется, Катберт — сидел в Вейле, правда?

— О да. Он мой старый знакомец. Я порекомендовал его сюда. С соответствующими предостережениями, разумеется. Уверен, ему даже нравится демонстрировать нам, людям из Вейла, свое искусство официанта. Он занимал высокое положение в своей профессии, этот Катберт.

— Он слишком часто мне подливает, — осторожно заметила Трой.

Майор Марчбэнкс взглянул на нее и рассмеялся.

— Вы хотите сказать, что назюзюкались?

— Ну это было бы чересчур. Надеюсь, я не произвожу такого впечатления. Пока, — с достоинством ответствовала Трой.

— На мой взгляд, с вами все в порядке.

— Отлично.

— Надо же, — обратился Хилари к Трой поверх голов соседей, — какая досада. Я имею в виду Молта. Тетя Трах с места не двинется, пока он ее не сменит.

— Что с ним могло случиться?

— Полагаю, бедолага совершенно одурел от свалившегося на него успеха и празднует в одиночестве. За ваши чудные глаза, — добавил Хилари и поднял бокал.

— Послушайте, — сказала Трой. — Я отхлебну и пойду сменю миссис Форестер. Позвольте мне, пожалуйста.

— Но я не могу...

— Да-да, можете. Я сыта, ужин был чудесным. Пожалуйста, не беспокойтесь, — обратилась Трой ко всем присутствующим, вскочила и вышла из столовой с проворством, чрезвычайно ее порадовавшим. "По крайней мере, — подумала она, — с каблуков я еще не падаю".

В холле покончивших с ужином детей препровождали обратно в гостиную. Там они соберут свои подарки, перейдут в библиотеку, откуда по очереди отправятся домой. Ради удобства детей праздник закончится рано.

У подножия лестницы она столкнулась с Катбертом.

— Вы нашли Молта? — спросила она.

— Нет, мадам, — кисло ответил Катберт. — Ничего не понимаю, мадам. Очень странное поведение.

"А убивать коммивояжера ножом для разделки мяса, — вдруг ни с того ни с сего подумала Трой, — не очень странное поведение?"

— Я иду наверх сменить миссис Форестер.

— Как вы добры, мадам. И как печально, что вам пришлось взвалить на себя чужие обязанности.

— О, пустяки, — небрежно бросила Трой.

— Молт! —произнес Катберт. Он говорил тихо, но с такой явственной злобой, что Трой слегка растерялась.