— Да. Вадим. Конечно. Вы что-то хотели?

— Нет… Просто… Вчера нас забрали в милицию. И требовали дать против вас показания… Ну, что вы не массажистки… Я звоню вам сказать… Что не дал таких показаний. Мне ничего не надо, я просто звоню вам, чтобы вы знали.

Про Никиту Вадик не упомянул.

— Да, я в курсе, — ответила Сандра Брюсовна, — Игорю показывали бумаги… Правда, это ничего не решило, ему все равно пришлось заплатить… Но тем не менее спасибо. Если надо будет сделать массаж или просто поговорить, обращайтесь.

— Хорошо… Вам тоже спасибо… Вы классный массажист. Я понимаю в этом толк.

— Вас долго держали в милиции?

— Я не засекал, если честно. Да какая разница?

Она немного помолчала, потом более тихим голосом ответила:

— Вообще-то, нас постоянно задерживают… Но вы первый, кто не дал против нас показаний. Даже как-то странно.

— Почему странно? Это же нормально.

— Увы, сейчас нормально, когда собственная голова не болит… Спасибо, Вадим, — еще раз поблагодарила Сандра и перешла на «ты», — ты настоящий мужик. И с женой вы сойдетесь. Она будет дурой, если тебя потеряет… Пока. Извини, у меня клиент.

Сандра повесила трубку.

Вадик впервые за прошедшее после неурочного возвращения домой время почувствовал прилив позитивной энергии. Потому что никто, даже спящий в комнате друг не называл его настоящим мужиком. При том что ничего героического он вроде бы не совершил.

Никита проснулся в пять часов. Первым делом поинтересовался, не вспомнил ли Вадик пин? Потом откопал в морозилке старые пельмени «С мясом», и друзья подкрепились перед мероприятием. В секретере обнаружилась «маленькая»: початая литровая бутылка водки «Суперлегкая», которую хозяин квартиры сунул в бушлат Вадика. Ибо в его бушлат она просто бы не влезла. Бушлат был в обтяжечку, словно трико на балерине.

— Зачем водка? Как мы назад поедем?

— Да кто ж фронтовиков тронет? Сам же видел. А потом, это «Суперлайт». Тридцать девять градусов.

— Я не о том. Не дай бог, зацепишь кого.

— Типун тебе… Запомни, я хоть и не Шумахер, но машину вожу в любом виде. Даже оскорбляющем человеческое достоинство, ха-ха-ха…

До десяти скучали перед телевизором. Несколько раз кто-то звонил Никите и поздравлял с теледебютом. Никита оправдывался, заверяя, что это был не он. Вернувшаяся с работы мать поинтересовалась, зачем они вырядились в военную форму. Никита ответил, что решили пойти на военные сборы, дабы наконец отдать Родине долг. И прямо сейчас они поедут в военкомат, а оттуда в Закавказье.

— А кто выкушал водку?

— Извините, мама. Непредвиденные обстоятельства. Вернемся с фронта, купим новую.

До клуба доехали без приключений, если не считать еще одного разговора с инспектором. И разумеется, у последнего не поднялась рука штрафовать раненых героев и тем более вымогать с них мзду за случайное пересечение двойной осевой. Отпустил с миром. Ребята ведь и обидеться могли. И вернуться вместе со своей Шестой воздушно-десантной дивизией.

Клуб оказался так себе, хоть и назывался вычурно. «Клуб рабочей молодежи». Как большинство заведений подобного рода, располагался он в подвале дома, признанного памятником архитектуры, охраняемым государством. Но сам клуб охраняло не государство, а парочка вышибал в модных марлевых повязках — свиному гриппу фейсконтроль не страшен, пройдет куда захочет. Небольшая очередь из рабочей молодежи перед рамкой металлоискателя говорила, что клуб пользуется у пролетариата популярностью даже в будние ночи.

Вход, как и обещал Никита, был бесплатным, но вышибалы пускали не всех. Пара молодых людей в черных костюмах, чуть ли не на коленях умоляли впустить их, предъявляя удостоверения сотрудников наркоконтроля, но вышибалы не верили им. Всех сотрудников наркоконтроля они знали в лицо и на ощупь.

Два капитана бросили «опель» на охраняемой парковке. Какой-то малолетка наркоманского вида с капюшоном на голове предложил поохранять машину за дополнительную плату — всего сто рублей в час, но Никита пригрозил — если с тачкой что-нибудь случится, завтра сюда нечаянно, якобы по ошибке, приземлится десант голубых беретов со всеми вытекающими.

— Кино смотрел «В зоне особого внимания»?

— Я не смотрю кино. Только литература. Чак Паланик, Бегбедер, Пелевин.

— Твои проблемы. Надо смотреть.

Капитаны, как и подобает настоящим десантникам, очередь игнорировали.

— Братишка, — обратился Никита к ближайшему вышибале, — вчера из Чечни. Из Дуба-Юрта. Всего на три дня в Питере. Пусти погреться к огоньку и отведать зелена вина.

Вышибала с поклоном отступил, и даже рамка, звенящая на каждом первом, на сей раз вежливо промолчала.

Клуб, согласно названию, тематически был связан с трудом и молодежью. Гостей встречала гипсовая копия статуи «Рабочий и колхозница». В гардеробе трудящихся обслуживали девушки в косынках и тоже в повязках, выдавая мятые алюминиевые номерки со штампованной по периметру надписью «ГОСТ 4587/69». Лозунг «МИР, ТРУД, МАЙ» на кумаче венчал проход в зал заседаний. Ну и конечно, на стенах плакаты далеких семидесятых ушедшего века. «Пятилетку за четыре года!», «БАМ — путь к счастью!» и тому подобные приветы из прошлого.