Шрифт:
— Да, вполне, — сказала дама. — Только вам придется в Батайск ехать — мать его там живет… — Она назвала адрес. — Запомнили?
— Да, спасибо. До свидания. — Я повесил трубку и прямо из будки призывно замахал скучавшему неподалеку лохматому армянистому таксисту, который до этого приставал ко мне с предложением отвезти хоть на край света.
В Батайске я сразу угодил за стол. Эскулап Зленко, как выяснилось, приехал к родителям специально, чтобы вывести в расход годовалого борова Борьку, который повинен был в том, что людям к новогодним праздникам потребовалось мясо.
— А что — скоро Новый год? — глупо удивился я после третьей рюмки и солидной порции отменной свежатины.
— Ты вообще чем занимаешься? — ответно удивился Николай. — Совсем от жизни отстал!
После застолья я изложил свою просьбу, и слегка хмельной Николай, получив определенную сумму на оперативные расходы, укатил в Ростов на своей персональной престарелой «пятерке» — хотя я категорически возражал против такой постановки вопроса, упирая на повсеместное присутствие бдительных гибэдэдэшников.
— Завтра будь готов к восьми утра, — покровительственно заявил эскулап. — Заеду заберу. А пока — отдыхай…
В восемь утра «пятерка» Николая уже стояла у ворот. Мы плотно закусили все тем же несчастным Борькой в трех видах (холодец, жаркое и запеченная с салом кровь) и убыли в город.
— Значит, так, — следя за дорогой, начал доклад Николай. — Нашел я эту частную больничку — никаких проблем. Она у Октябрьского рынка одна такая. Три этажа, евроремонт, свой двор, стоянка — крутых там нянчат. Первый и второй этажи — поликлиника, третий — стационар. Твой Ахсалтаков там лежит — фамилию и не думали скрывать. У меня там аж трое приятелей работают, так что…
— Отец к нему приезжает? — поинтересовался я.
— Насчет отца не спросил, — озаботился Николай. — Но ты же не сказал…
— Да нет, все нормально, — поспешил я успокоить его. — С отцом сам разберусь — дальше давай.
— Ага, дальше, — Николай поскреб подбородок и покачал головой. — Охрана там. В палате трое сидят. В коридоре еще двое ходят. На стоянке «Форд« — фургончик, в нем еще четверо. Целая кодла! И все, между прочим, вооружены.
— Что — с автоматами? — удивился я. — Средь бела дня, в городе?!
— Да нет — с пистолетами, — Николай пожал плечами. — Но шибко не таятся, заметно, что оружие носят… Так, что там у нас еще…
— Возможность наружного наблюдения? — подсказал я.
— Ага, вот, — Николай вытащил из кармана листок и протянул мне. — Вот я схемку начертал. Значит, там сразу рядом с больницей торцом два трехэтажных дома, но они неудобные. А в трехстах метрах располагается девятиэтажка, по вдоль — вот она очень даже ничего. Просто прелесть. Второй подъезд проходной. Я поднялся — в этом же подъезде есть выход на чердак. Чердак — технический этаж, куча выходных отверстий и окон. Наш больной лежит в пятой палате, окна которой выходят как раз на эту девятиэтажку. Там, правда, тюль, он частично затрудняет возможность наблюдения. Зато вечером, когда свет включают, все видно как на ладони, возможность для прицеливания — просто великолепная. У тебя оптика есть?
— Я не собираюсь ни в кого стрелять! — увесисто сообщил я, пристально глядя на своего приятеля. — Чего ты там себе выдумал?
— Ну, это твои дела… — пробормотал Николай, недоверчиво хмыкнув. — Но хочу сказать — местечко очень удобное. Помнишь, когда мы в Старопромысловском стояли, Сухова снайперша утрехсотила? [15] Я еще тогда с вас кровь собирал — не было запаса. Помнишь? Я ему полтора литра крови влил, пока борты не пришли.
— Не вижу повода для аналогий, — недовольно заметил я. — Я никого не собираюсь мочить. Мне понаблюдать надо, дождаться, когда прибудет папашка этого пацана, и сесть ему на хвост.
15
Армейский сленг («трехсотый» — раненый); док имеет в виду, что снайперша ранила Сухова.
— Да нет, твои дела, конечно, — опять пожал плечами Николай. — Просто ситуация — как две капли. Эта девятиэтажка к больнице стоит так же, как тогда, в Старопромысловском. Снайперша, что сняла Сухова, сидела на чердаке, а мы были тогда на третьем этаже, от школы до дома было около четырехсот метров… улавливаешь?
— Еще один грязный намек — буду нецензурно ругаться, — предупредил я собеседника. — Ты лучше скажи — он в коме?
— Позавчера пришел в себя, — Николай опять хмыкнул. — Для него из столицы привезли профессора — а нужен ему этот проф был как собаке пятая нога. Состояние у парня вполне приличное, организм здоровый.
— Телефон там рядом есть? — поинтересовался я.
— Да, возле девятиэтажки магазин, там три таксофона. И, как ни странно, все работают. Все вроде бы, да?
— Вроде бы все, — согласился я. — Спасибо — ты оказал мне неоценимую услугу. Теперь мне нужно следующее: термос, спальный мешок, примус, парашютная стропа или репшнур длиной тридцать метров и верхонки. Прикинь, сколько это может стоить, я дам деньги — купишь.
— Спальник, термос и примус возьму на работе, — принялся перечислять Николай. — Так… Ага — стропу пойду у спецов попрошу, у них есть. Верхонки у меня в багажнике есть… Бинокль нужен?