Но главным для меня было то, что моя дорогая Принцесса, мой надежный ангел-хранитель при всем честном народе меня крепко обняла и, никого не стесняясь, поцеловала в губы.

Встреча Нового года продолжалась…

…Все мы боимся смерти. Если на фронте кто-то скажет вам, что он не боится быть убитым, знайте: он либо лжет, либо дурак. На фронте любой войны подлинной хозяйкой положения является госпожа Смерть. Она главный распорядитель…

Оксана и ее санитар-помощник, рядовой Васильев, довольно быстро привели в полный порядок медпункт для нашей танковой разведроты. Они его разместили в единственной уцелевшей хате, которую отступавшие фашисты просто не успели сжечь. Оксана и рядовой Васильев капитально ее отремонтировали. Они очистили ее от грязи, оставленной фашистами, восстановили глиняный пол, побелили стены и перекрыли крышу свежей соломой. Васильев в соседней Александровке где-то нашел стекло, его тщательно вымыли и вставили в оба окна хаты. Васильев был довольно шустрым парнем. В очищенную и отремонтированную хату занесли все предметы санитарного и медицинского назначения. Тот же самый Васильев сумел где-то найти неизвестно кем брошенную в роще дезкамеру, привез ее во двор, подремонтировал и привел в рабочее состояние.

Когда все было готово для приема пациентов, наш командир роты майор Жихарев построил весь личный состав и перед строем объявил благодарность гвардии лейтенанту медицинской службы Оксане, а также ее помощнику рядовому Васильеву за то, что они сумели быстро превратить наполовину раскуроченную хату в образцовый медицинский пункт.

— Гвардии лейтенант оказалась не только храброй сестрой милосердия, которая под Сталинградом и во время Курской битвы вынесла более сотни тяжелораненых солдат и офицеров, — торжественно говорил Жихарев, — но и отличным организатором. Он вместе со своим помощником, рядовым Васильевым, подарила нам чистый, уютный образцово-показательный медицинский пункт первой помощи. По поручению командования нашей танковой бригады и от себя лично объявляю вам обоим — нашим медицинским героям — благодарность!

Однажды утром из леса явились селяне и вместе с ними хозяйка хаты, ставшей теперь медпунктом. Хозяйка была удивлена и при этом рада, что ее хата не только уцелела, но и преобразилась: отремонтированные крыша и пол, вставленные окна, идеальная чистота и порядок… Хозяйку звали Ульяной. Ей было около пятидесяти лет, но из-за того, что ей довелось пережить, она выглядела старше. Муж умер еще до войны. Во время оккупации фашисты угнали ее детей — 15-летнего сына и 17-летнюю дочь — вместе с другими подростками на железнодорожную станцию в Гомель, завели в скотовозные вагоны и угнали в германское рабство. От хат многих из соседей Ульяны остались лишь дымоходы и печки. Людям пришлось для жилья вырыть себе землянки…

Землянки на войне — очень важная составляющая быта. Интересно то, что личный состав нашей роты жил тогда в 2–3 километрах от села в землянках, хорошо оборудованных и обложенных деревом. Они достались нам от немцев. Надо сказать, что все свои землянки от Курска и до Днестра немцы оборудовали основательно. В них они иногда устраивали двухъярусные нары, чего я никогда не встречал в наших землянках.

От прежнего состава роты нас осталась лишь четверть после боев на отрезке от Понырей до Паперни. Из офицерского состава в строю — лишь майор Жихарев, старлей Милюшев и четыре младших лейтенанта. Мы ждали пополнения и личным составом, и новыми танками Т-34–85, несколькими американскими самоходными 76-мм орудиями, а также тремя американскими бронетранспортерами.

В ожидании подкрепления мы приступили к изучению технических данных нового танка Т-34–85. А еще обсуждали все плюсы и минусы каждого действия нашей танковой роты разведки во время Курской битвы. Руководил этими занятиями майор Жихарев — опытный танкист, участник войны с первого ее дня. В самом начале этих занятий он дал, на мой взгляд, довольно четкое объяснение, почему мы в Курской битве понесли такие серьезные потери.

— В 1941 и 1942 годах, — рассказывал командир роты, — наши танки Т-34 имели ряд преимуществ по сравнению с немецкими танками: в скорости, прочности и маневренности. Их толстая, наклонно расположенная броня в нормальном диапазоне боя могла отбросить бронебойные снаряды всех немецких противотанковых орудий, за исключением 88-миллиметровых зенитных орудий… Однако в 1941 году многие тридцатьчетверки выходили из строя из-за механических поломок в трансмиссии и в коробке передач. Почти половина из потерянных машин связана с поломками, а не с артогнем противника… Механические поломки требовали устранения на заводах-производителях. В машинах, поступавших к нам с заводов, проблема с трансмиссиями и коробками передач была в основном решена. Тридцатьчетверкам прибавили скорость, и они стали способны двигаться по более глубокому снегу и по грязи, где танки противника застревали.

Майор Жихарев посмотрел в мою сторону.

— Вы, младший лейтенант, — обратился ко мне майор, — 12 июля в районе станции Поныри встретились в бою с немецкой «Пантерой» и смогли ее подбить и сжечь. Какие изменения по сравнению с нашей тридцатьчетверкой вы смогли заметить, осматривая подбитую немецкую машину?

Его обращение ко мне было для меня неожиданным. Я вынул из нагрудного кармана гимнастерки небольшой блокнот, нашел страницу, помеченную 12 июля, и начал докладывать:

— В своем блокноте я сделал рисунок подбитой и сожженной «Пантеры», которая внешне напоминает Т-34. «Пантера» могла подбить мою тридцатьчетверку на расстоянии 1000 или даже 1500 метров. А мне удалось подбить и сжечь «Пантеру» лишь с фланга и расстояния чуть более 300 метров…

…В тот день, чтобы добраться до станции Поныри, нужно было продраться сквозь плотную стену огня и черного дыма. Механик-водитель Орлов уткнул машину в какую-то полуразрушенную станционную постройку и крикнул мне:

— Ни черта не вижу! Дым! Глаза ест!

— Стой на месте! — приказал я Орлову и вылез из танка, чтобы посмотреть на эту постройку.

Вижу: впереди, на расстоянии примерно полукилометра в нашу сторону мчится вроде бы тридцатьчетверка. Присмотрелся — цвет не тот и ствол пушки слишком длинный. «Пантера»! Я ее вижу, а она меня за постройкой, скорее всего, нет. Быстро забираюсь в танк и командую Орлову: