– Дьявольщина, – рассуждала Света, – ведь чувствую, что кто-то здесь ползает! Ну, что давай так: идем вместе за дом. У забора вроде никого не видно.

– Не видно, – подтвердил отец, – я светил туда.

Они обошли дом с разных сторон и скрылись за углами.

Бритвин ощущал бессмысленность ситуации и свое полнейшее отупение. Ведь давно можно было найти самый простой выход!

– Идти надо, – прошептал он, – идти и никаких гвоздей!

Он дернулся и вывалился из-за столба, ноги медленно разгибались и шагали неуклюже, как палки, – почти не сгибаясь. Неудобно Бритвину было еще и оттого, что он потерял вдруг смысл своего приезда, несмотря на долгие, напряженные потуги, так и не смог восстановить в памяти точную цель появления здесь. Нет, смысл, конечно, был – в его понимании, а вот увидят ли этот смысл Тихвинские? Так, шурша подошвами и борясь с одолевающими его страшными сомнениями, Бритвин ступил на крыльцо.

– Артем?! – раздался из-за двери удивленный женский шепот. – Ты что здесь делаешь?

От неожиданности правая нога Бритвина подвернулась, его резко качнуло вправо, а сумка на плече еще сильнее потянула вниз, но он схватился за перила и устоял.

На крыльцо вышла Сонечка.

– Ты меня напугал, – шепнула она, – приехал все-таки!

Голова ее приблизилась к Бритвину и губы страстно впились в его губы.

– Я не знаю, что мне делать без тебя! С той самой ночи, когда ты осталась, а не она! – быстро проговорил Бритвин. – Я запутался!

Он смотрел на нее, а Сонечка отвернулась. Сзади послышались шаги.

– Здрасти-мордасти! – воскликнул отец Светы. – Это еще что за явление?

Он обошел крыльцо со свирепым взглядом.

– Доктор?! – радостно удивился отец. – Господи, твою мать, а мы-то рыщем! – закричал он. – Светка, докторишка твой прибыл! – он посмотрел на Бритвина. – Седеем, братец! Нервы, понимаю! Пошли-ка в дом.

Света зашла последняя, почему-то молча.

– Вот, понимаете, приехал, – выговорил Бритвин, запинаясь, опустив глаза вниз, снимая сумку с плеча и стягивая плащ, – сидел, понимаете, дома, сидел, потом вспомнил, что вы меня приглашали. Ну, помните, после операции, тогда, когда вы, Николай Александрович, еще ночевали вместе со Светочкой. Вы еще, помните, мне нарисовали, как сюда доехать, как дойти.

– Конечно, помню, Тема, – панибратски сказал отец, – говорил же, всегда тебя благодарить будем. Ребенку жизнь спас! Что это у тебя вид-то такой виноватый? Давай-ка выпьем! Мы твои должники.

Он ушел на кухню, а Бритвин достал из сумки бутылки шампанского, коньяку, четыре нарезки красной рыбы, коробку конфет и подарки: Свете – компакт-диск с какой-то игрой, отцу Светы – набор отверток, разводных ключей, а Сонечке – желтые кожаные перчатки.

– Вы что же, Артем, кормить нас приехали? – спросила Сонечка.

– Ого! – воскликнул отец, входя в комнату. – А я тут беленькую достал. Ладно, потом пригодится, – он стал рассматривать свой подарок, – действительно ты странный! Права Светка. Вот тебе какого мужика надо.

Он хитро подмигнул Сонечке. Света продолжала молчать.

– А вы не свататься ли? – вдруг осенило Сонечку.

Сладкая тишина пронеслась мгновенной зыбью, всколыхнув сердца. У кого-то закружилась голова, кому-то стало не по себе. А отец обрадовался:

– Я так и подумал сразу. Молодец! Спас человека, обязан, значит, и всю жизнь всех спасать! Открывай баллоны, – он взял бутылку шампанского и, сковырнув фольгу, легко, без звука, извлек пробку, – Теплое шампанское – к теплу!

Бритвин нарочито кашлянул и посмотрел на Сонечку. Света стояла рядом и ожидала давно ожидаемых слов. Только вот ей хотелось и самой хоть что-то сказать:

– Артем, ведь ты мне ничего не говорил никогда такого. Мы же уже не виделись месяца три. Это что, правда?

Добрые глаза Бритвина искали на полу незнамо что. Значит, они его не поняли. И, пятясь к двери, хватая свой плащ, он жалобно промямлил:

– Я не то чтобы… не про это… я про другое…

Он резко рванулся и, в последний раз взглянув на Сонечку, спотыкаясь, выскочил из дома.

– Что это с ним? – спросил отец. – Чего он так стесняется? А, Сонь?

Света крутила в руке компакт-диск, Сонечка потирала руки.

– Он что, не мог прямо сказать! – крикнул Николай Александрович. – Ты-то чего молчала? Соня? Надо было объяснить.

Сонечка всхлипнула и ответила:

– Пойду догонять. Все равно до электрички он никуда не уедет.

– И тебе не страшно? – удивился отец.

– Теперь нет! – Сонечка оделась и вышла из дома.

Отец осторожно присел на стул и глотнул из бутылки.

– А все-таки жаль, – сказал он, подумав, – хоть все и выяснили… а все-таки жаль…

Света торопливо поднялась по лестнице к себе в комнату и тут же раскромсала коробку от компакт-диска на части. Сверху еще долго были слышны ее смех и топот…

Валентина Ивановна сконфужено улыбнулась и даже рукой прическу поправила. Василевский моргнул глазами и слегка сдвинул брови. Ему нравилось то, что женщина стесняется и ведет себя, как юная девушка.