Анна взглянула вроде бы с укоризной и поблекла, отправляясь куда-то в глубины памяти.

Прости, повторил я, и призрак исчез окончательно.

Все хорошо, Шато Марго, все хорошо

В буфете епархии, куда я завернул прилично пообедать, было людно. Я потоптался на пороге, оглядывая помещение и уже собираясь уходить, как вдруг из-за одного из боковых столиков выскочил щекастый шатен и натуральным образом сгреб меня в сильные, пахнущие дорогим одеколоном объятия.

Кирюха! Здорово, Кирюха!

Глебец! выдохнул я. Ну ты и ряху отожрал, не узнать.

Глеб расплылся в радостной сияющей улыбке. Судя по всему, зарплаты ему хватало не только на стол и квартиру, но и на костюм, парфюм и отбеливание зубов.

А я еще с утра хотел к тебе зайти, говорил Глеб, увлекая меня под руку за свой столик, а Мила сказала, что ты на задание ушел. Ну, как сам, рассказывай.

Он был не один; очень милая девушка в изящном платье составляла компанию молодому аналитику. Все-таки наш город это действительно большая деревня: кто бы мог подумать, что Глеб будет обедать именно с Мариной? С той самой? Интересно, Серапион в курсе?

Марин, это мой друг Кирилл Каширин. Самый матерый следователь нашей конторы. Кирилл, это Марина, моя подруга, тут Глеб очаровательно смутился и добавил: Самая лучшая девушка в городе.

Я пожал протянутую мне руку и сказал, что очень рад знакомству. Марина улыбнулась наверно, той самой особенной улыбкой, которую до сих пор вспоминает Серапион спьяну и промолвила:

Мне Глеб о вас много рассказывал. Как себя чувствуете?

Восхитительно, сказал я, усаживаясь за стол. Только что с задания.

По лицу Марины скользнуло легкое, почти неуловимое облачко неудовольствия. Однако голос прозвучал по-прежнему, бархатисто-дружелюбно:

Вы не скучаете по прежней работе? Я газеты редко читаю, но ваши статьи помню.

Подошла официантка. Я заказал комплексный обед дня, а Глеб затребовал два фруктовых десерта. На Марину он смотрел так, что было ясно: парень влюблен не просто по уши, а по самую маковку. Чудесно: хоть у кого-то жизнь наладилась.

Я ощутил мимолетную неловкость. Ситуация третьего лишнего всегда неуютна; им бы сейчас говорить о своем или просто друг другом любоваться, а тут я, и поведение невольно становиться сдержаннее, официальнее. Уйти бы, но вот уже и официантка спешит с супом, а я все-таки голоден.

А как ваши дела? поинтересовался я, проглотив ложку бульона. Вы уж извините, я в курсе. По долгу службы.

Марина улыбнулась уголком рта, а взгляд Глеба в ее сторону можно было истолковать, как прости больного человека.

Хорошо, беззаботно ответила Марина. Пишу выпускную работу, иду на красный диплом. Наш новый директор человек очень широких взглядов.

Последние слова она произнесла, глядя мне за спину. Я обернулся сзади стоял Серапион.

Глеб нервно икнул; Марина смотрела спокойно и прямо, с доброжелательным равнодушием. А Серапион разглядывал ее с такой болезненный тоской, с какой души взирают на покинутое ими тело. Мне показалось, что он не верит своим глазам впервые за два с половиной года она была рядом, и можно протянуть руку и дотронуться до своего вернувшегося прошлого.

У тебя все в порядке? безучастно осведомился Серапион.

У меня все в порядке, откликнулась Марина. Только сейчас я заметил, что посетители столовой смотрят в нашу сторону, и разговоры и звон посуды стихли.

Ты счастлива?

Я счастлива, ответила Марина после небольшой паузы. А ты? Ты счастлив?

Мне послышалось, что Серапион скрипнул зубами. А то, что его правая рука на мгновение сжалась в кулак, я разглядел совершенно отчетливо.

Да, сказал Серапион. Да, и уже ко мне: Как поешь, иди к себе. Примешь молодого специалиста под свое крыло.