Она недоверчиво посмотрела на меня.

Быть такого не может. Не верю.

Серьезно, заверил я с непроницаемым лицом. Так что сами понимаете, нужно разбираться. Вдруг вы тоже Симу чем-то подобным проткнули.

Юлия усмехнулась. Заправила за ухо кудрявую прядь.

Что ж. Разбирайтесь, и она развела руками, показывая: мол, вот она я, берите, ешьте. Тогда я с легкой улыбкой наклонился к ней и шепнул в розовое ухо с голубой капелькой сережки:

Значит так, дорогая моя ведьма. Ты нанесла Симе сильнейший энергетический удар, и она до сих пор в критическом состоянии. Острый аппендицит это диагноз прикрытия; у Симы спазм сосудов, на самом-то деле.

Юлия вздрогнула. Отстранилась от меня с живописнейшим выражением лица. Ярче всего на нем была выписана совершенно детская обида: меня так просто расшифровали

Я дам тебе полчаса, чтобы ты все поправила, продолжал я. Через полчаса Сима приходит в сознание, и я ставлю на твоем деле жирный крест за отсутствием состава преступления. Если нет не обессудь. Вызову оперативную бригаду, они в твоей тумбочке много чего интересного найдут. Административным взысканием не отделаешься.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Юлия попыталась было отвести взгляд, но я не позволил этого сделать.

Вода, прошептала наконец она. Мне нужна вода и соль

Я моргнул, отпуская ее.

Чудесно. Тогда идем в буфет.

Центров питания в политехе было два: стандартная столовая средней степени паршивости и студенческое кафе довольно приличного вида. Я человек весьма брезгливый, что для журналиста, мягко говоря, неестественно, и потому направился прямиком в кафе. Юлия плелась рядом, словно на поводке, видимо, решив, что для нее все кончено.

Мы устроились за столиком в углу у окна. Я заказал бутылку минеральной воды без газа, кофе себе и мороженого для Юли. Специи же в аккуратных баночках стояли на каждом столе, и, слегка поморщившись, Юлия принялась за дело. Я пил кофе, нарочно не глядя в ее сторону.

под восточной стороной есть океан море, на океане море ходит щука-бела, зубы укладны, хвост булатный, поедает и пожирает у рабы Божией Серафимы уроки и прикосы, грыжи и нечисти

Кто бы мог подумать, что в студенческой забегаловке подают такой вкусный кофе?

На исправление содеянного Юлия потратила десять минут. Волшба закончилась выливанием навороженной минералки в горшок с геранью на подоконнике. Поставив пустую бутылку на пол возле своего стула, Юлия сложила руки на столе перед собой и безучастно осведомилась:

И что теперь?

Теперь ешьте мороженое, улыбнулся я. На здоровье.

Юлия придвинула к себе креманку с уже подтаявшей шоколадно-сливочной массой. Взяла ложку.

А вы? спросила она.

А я пока позвоню начальнику.

Шмыгнув носом, Юлия принялась за мороженое. Набирая номер Серапиона, я чувствовал ее напряжение, а еще усталость. Зверскую, до боли. Ритуал выпил силы девушки, превратив бедняжку в некое подобие стакана из-под кефира: если энергия кефир и осталось, то только на стенках и в ничтожном количестве.

Серапион обещал перезвонить как только, так сразу. Я убрал сотовый в карман и с сожалением посмотрел в чашку, где осталась только гуща.

Теперь он на мне не женится, выдавила Юлия. Зачерпнула мороженого, внимательно рассмотрела, положила ложку в креманку. Теперь он точно на мне не женится. Еще скажет, что приворожила.

Умеете?

Что?

Привораживать.

Юлия усмехнулась.

Вам-то на что?

Я пожал плечами.

Не забывайте, я инквизитор.

Ах, да, Юлия поджала губы и отодвинула креманку. Умею. Присухи-отсухи, погадать, увязку сделать. Только все эти наши разговоры сейчас так, ля-ля. Не по протоколу. Если что, в отказку уйду.