Серапион, побагровевший, как бурак, сделал шаг вперед и ударил Ульяну наотмашь по щеке, словно хотел забить сказанное пророчице в глотку. Ульяна всхлипнула, и я увидел вытекающую из уголка ее рта алую струйку.

Что же ты прошептала девушка, глядя на меня, Кирилл! Почему ты молчишь, видя беззаконие? Ты, видевший Господа и Славу Его, ты Почему же ты не веришь, ответь мне Вот он, палец Ульяны прошил воздух в направлении Серапиона, воображает, глупец, что ему известно что-то о Господе Но ты ты же видел Его, ты же знаешь

Я успел перехватить Серапиона до того, как он рванулся воплощать в жизнь свои недавние обещания относительно Ульяны. Держать его было трудно все-таки Аскольд раза в два меня шире, но я старался.

Стой, хватит, шепнул я ему на ухо. Ты же видишь, это просто больная женщина, истеричка.

Ульяна расхохоталась, звонко, с повизгиванием. От этого смеха меня замутило.

Я вижу! вскричала она. Я все о тебе вижу, богохульник, иуда! Предатель! слова вырывались из нее словно вода из зажатого шланга. Или, ты думаешь, дела твои скрыты от господа? Я знаю, чем ты занимался в Слободке, семнадцать!

Я почему-то подумал, что не хочу быть в курсе таких вещей о своем начальнике. Но видно, в Слободке произошло что-то на самом деле нелицеприятное, потому что Серапион рванулся из моего зажима с утроенной силой, желая не просто ударить убить. На клочья разорвать.

Да она на понт берет - крикнул я. Охрана!

Пусти, Каширин, убью! проревел Серапион, но тут лязгнула, открываясь, дверь, и я смог вытолкнуть обезумевшего шефа в коридор. Он отпихнул охранника и убежал.

Яростный пророческий накат сошел с Ульяны, и, полностью обессилив, она свернулась калачиком на койке, отвернувшись от меня к стене.

И где же он? промолвил я.

Ульяна дернула плечом.

Понятия не имею, устало проронила она. Он не докладывал нам, где бывает.

Я не про Арнтгольца говорю. Где же Господь, которого я видел?

Девушка усмехнулась.

Если не хочешь, можешь не верить. Но у тебя слишком мало времени. Слишком мало.

Я покачал головой. Действительно, истеричка, пафосная и фанатичная. Много знает что ж, мы ведь ведем разведывательную деятельность в отношении сектантов, почему бы им не заниматься тем же? Сотрудники епархии обычные люди, с родственниками, соседями и друзьями, и всех ртов не закроешь.

А Арнтгольца наша группа взяла тепленьким в сауне, через два часа после захвата штаб-квартиры. Сцена с допросом была разыграна Серапионом, чтобы выяснить, кто такая Ульяна, истеричка или пророчица.

Сейчас Серапион, должно быть, напивается у себя в кабинете

И вот еще что, прошелестел голос Ульяны, когда я двинулся к двери, кое-кто хочет сделать твоими руками очень грязную работу. Не оставляй дверь открытой.

Amen.

Первым делом я переоделся в своем закутке. С искренним облегчением стянул черную рубашку с капюшоном, скомкал и бросил за шкаф, надев вместо нее простую белую футболку с черным штампом WANTED на груди. Никогда больше не надену форму, чтоб ее черти взяли действительно чувствую себя в ней инквизитором.

За шкафом и в самом деле что-то зашуршало. Наверно, черти явились за рубашкой. Ничего, ребята, берите! Я вам сейчас еще и штаны кину, новые, со стрелками. Или может быть пора снова тараканов травить?

Секретарь Серапиона Мила, девица с блаженным лицом и вечно собранными в дульку волосами, ушла обедать. Я аккуратно приоткрыл дверь и всунул голову в кабинет.

Картина была еще та: Серапион восседал, закинув ноги в остроносых модных ботинках на заваленный документами стол, и глушил водку из толстого стакана для виски. В пепельнице рядом дымилась сигарета, а прямо на Епархиальном вестнике лежала початая плитка горького шоколада. Заметив меня, Серапион икнул и махнул рукой: