– Отвали!

– Мне необходимо у вас спросить…

Договаривать не стал, потянулся губами к ее губам, но тут же ощутил взрыв боли в области паха. Давненько Дмитрия Бокарева не били туда, в самое дорогое, – да еще так резко. Хватая ртом воздух, Волгарь опустился на колени и, наконец-то застонав, прилег на мягкую травку. Оставив его корчиться, красавица поспешила дальше.

Хеллен была невысокого роста, но крепкого телосложения – всю жизнь работала по хозяйству и в огороде. Она оказалась перед Евдокимычем в тот момент, когда со стороны берега донеслась беспорядочная стрельба. Увидев ее, Евдокимыч нахмурился, собрался что-то спросить, но Хеллен молча схватила его за грудки и сильно толкнув назад, приложила затылком о дверной косяк. Глаза Евдокимыча закатились, и он медленно стал оседать.

К звукам стрельбы добавились отрывистые выкрики из глубины тоннеля. Сдвинув Евдокимыча в сторону, Хеллен поспешно закрыла дверь, открывавшуюся вовнутрь. Но оказалось, что запереть с этой стороны ее было нечем, не предназначалась она для запирания!

А на берегу продолжали стрелять, хотя все реже и реже. Хеллен решительно вытащила пистолет из кобуры Евдокимыча, толкнула дверь ногой и трижды выстрелила в проем, в котором уже появились огоньки фонариков. В ответ раздалась длинная автоматная очередь. Схватившись за живот, Хеллен упала лицом вперед, в дверной проем, из которого остались видны лишь ее судорожно подергивающиеся ноги.

Их-то и увидел приковылявший к секретному холму Волгарь, сразу забывший про свою боль. А потом из черноты дверного проема медленно выдвинулся ствол автомата и уставился прямехонько ему в грудь.

У Владислава Мохова наконец-то клюнуло. Причем, клюнуло что-то очень солидное, чуть спиннинг из рук не вырвало. Но этим рывком все и закончилось, рыбу подсечь не удалось. Сфагнум поспешно подмотал снасть, осмотрел блесну – не разогнулись ли крючки, и забросил ее вновь приблизительно в то место, где была поклевка.

На звучавшие время от времени одиночные выстрелы он перестал реагировать, – мало ли, кто там балуется. Хотелось бы еще не беспокоиться по поводу непонятных существ, приближающихся к берегу, и непосредственно к мысу, на котором он ловил. Беспокоиться – в плане того, что эти существа могут испортить ему всю рыбалку.

Повторной поклевки, на которую он так надеялся, не случилась, проводка оказалась холостой. Еще один заброс, и блесна не долетела до ближнего плывущего существа всего с десяток метров.

– Что за хренатень там плывет? – выругался он. – Последнюю рыбу распугают!

– Ты чего, лысый, совсем сбрендил! – сквозь прибрежные кусты продралось еще одно существо, в котором Сфагнум узнал девушку, обслуживающую команду рыболовов в гостинице Граничная и здесь, в палаточном лагере.

– Я не лысый, я коротко стриженный! – рявкнул в ответ Сфагнум и, увидев в руке девушки пистоле, тут же вспомнил ее имя:

– Что случилось, Нинель?

– Бросай свой спиннинг и беги отсюда, беги куда подальше, дурень!

– Меня дурнем пока еще никто не называл! – возмутился Сфагнум.

– Привыкай…

– Вот еще!

Несмотря на протестующий жест девушки он сделал заброс и едва не попал блесной в кабана, до середины туловища вынырнувшего из воды. И тут же его оглушил выстрел. Сфагнум схватился, было, за уши так же, как совсем недавно после удара Монокля. Однако спиннинг не выпустил и вдруг почувствовал, что чего-то подцепил.

– Есть! – возликовал спиннингист.

Ответом стал еще один выстрел, – по другому кабану, совершившему прыжок из воды левее первого, самого крайнего. Прежде чем скрыться под водой, кабан успел завизжать. Нинель взяла на прицел следующего. Выстрел, выстрел, выстрел! А Сфагнум с трудом вращал катушку – оборот, еще один, еще – на другом конце снасти было что-то уж очень тяжелое. Наконец на поверхности воды показалась… кабанья морда, в черный пятачок которой вонзился тройник.

– Кабан! Я поймал кабана!!! Я его не багрил специально, он сам схватил блесну. Значит, поймал по-честному.

– Дурень коротко стриженый! – отпихнула его Нинель и дважды выстрелила в зверя.

Попала.

Атакующие с воды кабаны, как и предполагалось, оказались крепки на рану. Самым эффективным было попадание пулей в глаз, тогда – всё, зверь сразу шел на дно. После попадания в пятачок кабан становился бешеным, визжал, почти полностью выпрыгивал из воды, терял ориентацию, иногда устремлялся в противоположную от ближнего берега сторону, но его все равно приходилось добивать – пока был близко. Мало ли, развернется и тогда…

Кабанов было очень много, и вскоре Осоке, по примеру Прохора пришлось забраться на соседнюю растущую у воды старую иву и вести стрельбу оттуда уже по вылезающим на сушу зверям. Патроны кончались…

Лодка, на дне которой валялся оглушенный веслом Павел Балашов, а также укрывшийся за бортами Замор и бесчувственный Сэмэн неумолимо приближалась к берегу. Петр Васильевич Нешпаев не мог понять почему, она плывет, ведь веслами-то никто не гребет. По инерции, что ли? Не должно было ей хватить инерции. Значит, кто-то подталкивает ее сзади, с кормы.