Солнце стояло высоко, так что вампира сейчас вряд ли можно было увидеть. Только если он не захочет рискнуть своей бессмертной жизнью и не сгореть в лучах солнечного света. Но Катрин не отпускали мысли о Темных братьях. Члены этой секты были обычными людьми, как доктор Винтер, например. Но они служили демону.

Когда Катрин доехала до Монзингена, то увидела табличку, висевшую рядом с указателем. Это была деревянная дощечка в форме винной бочки, разрисованная пестрыми красками.

«Фестиваль вина в Монзингене в эти выходные», – подумала про себя Катрин. И тут, ужасная мысль промелькнула у нее в голове. Ведь на ежегодный фестиваль вина в деревню съедется множество людей. И разгар праздника придется как раз на вечер, когда зайдет солнце…

Ей пришлось резко затормозить, так как она чуть не проехала поворот к вилле. Водители ехавших следом машин недовольно засигналили, но Катрин не обратила на них никакого внимания. Ей нужно было поскорее добраться до Герхарда.

* * *

Пока в Монзингене велась подготовка к ежегодному фестивалю вина, Бернд сидел в крошечной темнице в старинном замке и шипел от необузданной ярости и ненависти к доктору Винтеру. Этот мерзавец просто запер его здесь, видимо, по приказу Повелителя.

Конечно, он пришел в бешенство, когда Бернд вернулся с пустыми руками, да еще и с новостью, что они потеряли Анну Циммер. Но это была не его вина. Противник оказался слишком хитрым и хорошо подготовленным. Бернд хотел рассказать об этом своему господину.

Даже став вампиром, Бернд не мог быть самокритичным, поэтому весь своей гнев он направил против Винтера. Охотнее всего он бы выпил его кровь. Но он знал, что Повелитель этого не позволит.

Ему оставалось только ждать.

Наконец, его терпение было вознаграждено. Появился Винтер. У него была демоническая аура, хотя он и оставался смертным. Никто, кроме него, не осмелился бы общаться на равных с созданиями тьмы. Он не испытывал перед ними никакого страха. Так что, когда Бернд заворчал и сделал попытку к нему приблизиться, Винтер только презрительно улыбнулся.

– Пойдем, Повелитель хочет тебя видеть, – сказал он спокойно.

Кажется, Носферату немного успокоился. Он сидел за своим массивным столом, скрестив перед собой руки, и спокойно смотрел на Бернда.

Тот сразу же принял покорную позу. Он хотел показать своему господину, как он сожалеет о своем промахе. Не только жестами, но и словами.

Носферату небрежно отмахнулся от него. Его уже не интересовала эта история. Демон думал о будущем:

– Пожалуй, я допустил ошибку, отправив тебя одного на это задание. Я знаю, что Катрин Бауэр особенная. И она знает правила; ей известно, что лишь она одна может победить меня. В ее венах течет кровь Эльзы Грунд.

Его черные глаза сузились:

– Я сам овладею ею, это не поручение для слуги. Поэтому сегодня же вернусь в Монзинген. Винтер все организует.

Мутные глаза Бернда беспокойно забегали. Зависть к ненавистному сопернику не давала ему покоя. Но он промолчал – он и так уже совершил одну ошибку.

– Как прикажешь, Повелитель!

– Через два дня состоится наш праздник крови. Подготовка уже началась! – демон громко захохотал. – Вы все сможете досыта напиться. Но мы должны быть осторожны, мы не можем позволить себе новые потери. Нас и так слишком мало. Ты меня понял?

Бернд поспешно закивал. Предвкушение свежей крови снова наполнило его энергией.

– Хорошо, что ты понимаешь, – Носферату помедлил и продолжил тихим голосом. – Праздник крови окончательно и на все времена докажет всем мою силу. Катрин Бауэр – единственный враг, которого мне стоит бояться. Но недолго. В одну из ближайших ночей я заберу ее. Она навсегда станет моей спутницей.

* * *

На следующий день Веронику Бланк выписали из клиники в Каллене. После дневного обхода она поехала вместе с Катрин в Монзинген, чтобы забрать свои вещи. По дороге никто не проронил ни слова, обе молодые женщины были заняты своими мыслями. Подъезжая к дому, Катрин все же рассказала Веронике о фестивале вина и о своем намерении его остановить.

Журналистка хотела помочь подруге, но не могла на это решиться. Воспоминания о нападении вампира преследовали ее день и ночь. Возможно, она успокоится, когда снова окажется в Берлине, в своей квартире.