Соколовский Кирилл Константинович в прошлом, а ныне Гарри Поттер, слишком долго отходил от осознания свалившегося на него, и поэтому прозевал приближение главы семейства Дурсль, подпустив его слишком близко к своему, и так измученного болью, телу. Однако восемнадцать уже прожитых лет, к тому же, прожитых в России, под воспитанием военного - это сила, с которой надо считаться. Пытаясь спасти себя от новых побоев, мозг наконец-то очнулся и стал искать варианты избавления на конкретное сейчас и долгосрочное потом.

Уже видя над собой занесенный кулак, ему, ни разу не пробовавшего кулаки отца (кроме как на тренировках), наконец-то пришел в голову простейший выход.

– Стойте! Если вы посмеете меня еще, хоть раз, тронуть даже пальцем, гнить вам всем в тюрьме!
– Вывернувшись из цепких пальцев дядя и едва не оставив в них ухо, с отчаянием воскликнул Гарри. Быстро юркнув мимо опешившей от такой наглости и отпора Петунии поближе к входной двери, он там и остановился.

– Я слышал вас, когда вы разговаривали, и я знаю, что у вас нет документов на мою опеку. Так что, если я сейчас выбегу в эту дверь и дойду до любого места, где работают люди, то полиция и социальная опека будут здесь уже через десять минут! А я не буду молчать, я скажу правду и еще немного про все! И про то, что вы не даете мне есть, и про побои, и про работу, а еще про то, что когда тети Петунии нет дома, дядя Вернон снимает штаны и сует мне свою штуку в рот. А когда я не хочу этого делать, он меня за это сильно бьет.

– Ах, ты, мерзкое, ненормальное отродье! Ты совсем обнаглел, еще смеешь угрожать нам?! Забыл, что ты здесь живешь только из-за нашей доброты? Твой отец-алкаш сбил насмерть человека, его счастье, что сдох там же, а твоя мать-шлюха умерла под ножом очередного клиента! А ты сам…

– А я лорд, по праву крови, рождения и титулу. Мой отец был лордом, моя мама была его женой и истинной леди, и умерли они, спасая мне жизнь. И живу я у вас не из милости, а потому что вам нужен был бесплатный раб и боксерская груша. Да еще, скорей всего, вы получаете деньги на мое содержание, но тратите их на себя и своего Дадличку. А это, вообще-то, тоже уголовное преступление. И все это тянет на немалый тюремный срок для вас обоих, а вашего Дадли отправят в приют!

Лицо Вернона Дурсля было уже не просто красным, оно побагровело, глаза налились кровью, и вид его на данный момент был поистине ужасен. Сейчас ему было наплевать на все. Все, чего он хотел в данный момент, это схватить мальчишку и бить, бить, бить его до тех пор, пока в этом тщедушном теле не останется ни одной, даже самой маленькой, целой косточки, и ни одной капли крови.

Однако Петуния Дурсль была умнее своего супруга и сумела увидеть то, что ускользнуло от его взгляда. Ум и решимость, светившиеся в глазах ее племянника и которых не было еще вчера. Именно эти новые глаза и убедили ее, что мальчишка, не задумываясь, выполнит свою угрозу. Так что, надо было договариваться, ведь что мешало Гарри так и сделать сразу же? Значит, ему тоже выгоден договор, а не их с Верноном тюремное заключение. Но пока надо остановить мужа, пока он еще больше не ухудшил их и так шаткое положение.

– Вернон, довольно! Иди, остынь, умойся и приходи на кухню.
– Этот тон был так не свойственен его верной, послушной Петти, что остановил Дурсля быстрей, чем что либо еще.

– Но, Петти, этот щенок…, - Дурсль начал, было, возражать, удивленно уставившись на жену, и был оборван взмахом руки.

– Вернон, сходи, умойся и приходи на кухню.

* * *

« Совет в Филях, блин», оглядывая получившуюся композицию, подумал теперь уже Поттер.

Ну, не такой, конечно, но похоже. На простой английской кухне, за обыкновенным обеденным столом, сидели с, одной стороны, Вернон и Петуния Дурсль, а с другой - Гарри Поттер, подложивший на стул несколько книг, чтобы видеть сидящих напротив.

– Выкладывай поживей, что там у тебя, щенок!
– недовольно рыкнул мужчина. Он и рад был бы выбить из мальчишки дурь, однако непривычно тихая и напряженная Петти останавливала этот порыв. Это было странно, непривычно и поэтому вызывало опасения, пока что сдерживающие садистские наклонности Вернона.

– Вы здесь, что бы договориться со мной. Нет, не перебивайте меня. Сначала вы выслушаете все, что хочу сказать вам Я, потом я выслушаю вас. Итак. На протяжении нескольких лет вы всячески издевались над вверенным вашей опеке ребенком. Голодовки, избиения, рабский труд и сексуальные домогательства. Сидите дядя, и молчите. Как я уже говорил раньше, все это противозаконно и тянет на немалый тюремный срок. Однако, есть несколько причин, по которым мы можем договориться. Первая: мне выгодно оставаться под вашей крышей. Вторая: у меня есть рычаг давления на вас. Третья: я знаю, кто я, но у меня нет знаний о том, что делать и как с этим обращаться. Из третьей причины вытекает четвертая: мне необходимо научиться управлять своей силой. Я знаю, у кого искать помощи и совета, но мне пока не стоит показываться на глаза своему сообществу. Ведь, был же кто-то, достаточно влиятельный, чтобы запихать меня, волшебника и лорда, к людям, так ненавидящим магию.

– Мои действия выглядят так: я навещаю банк, где сейфы моего отца, выясняю, какое у меня финансовое положение и, исходя из него, планирую дальнейшие действия. Ваши действия следующие: вы освобождаете от барахла вторую комнату, ставите там нормальную мебель, и я переезжаю туда. Так же ваш сын больше меня не замечает - я для него невидимка. Я нормально питаюсь, если на то будет МОЕ ЛИЧНОЕ ЖЕЛАНИЕ, помогаю по дому. Никакого крика, голодовок, ругани, побоев и приставаний ко мне. Как только будет нарушен любой из пунктов, соглашение тут же аннулируется. Вопросы?

– Не много ли ты хочешь, пацан? И то тебе, и это, с чего мы должны тебе подчиняться?
– Дурсль был недоволен. При всех своих садистских замашках, дураком он не был, и понимал, что все, сказанное здесь, действительно пахнет тюрьмой. Однако и сдаться просто так, на милость того, в ком привык видеть не человека, а свою личную вещь, ему было невмоготу.

– Все зависит от вас. Если вы правильно себя поведете, то не только останетесь живы, но и будете с прибытком.

– Угрожаеш-ш-шь?!