Несмотря на эту речь, Гермиона не выглядела убежденной, и Гарри, подавив вспышку гнева, продолжил:

– Может быть, это и не все объясняет в моем поведении, но до Хогвартса я всегда был один. Я ходил в школу, приходил домой, переодевался и запирался в своем чулане. Очень много времени я проводил один в маленьком, замкнутом пространстве. Когда я пришел в Хогвартс, первой моей мыслью было: «Это мой шанс завести, наконец, друзей, которых не отпугнет Дадли. Шанс проводить больше времени в окружении людей». Но, несмотря на желание, я все это делал через силу. Я заставлял себя быть дружелюбным. Заставлял себя быть общительным. Просто по натуре я оказался совсем не таким и лишь когда подрос, полностью осознал это. Я понял, что наслаждаюсь одиночеством. Это как снова научиться дышать. Побыв немного в одиночестве, я могу снова общаться с людьми. И я не пытаюсь избегать вас. В последнее время я очень много времени провожу с вами! Каждый вечер уже на протяжении двух недель, я составляю вам компанию! А тебя я привлек к своему увлечению с этой книгой! Так что хватит! Дайте мне перерыв!

Рон и Гермиона смотрели на него с ошеломленными выражениями на лицах, и прошло несколько долгих минут, прежде чем девушка открыла рот.

– Они запирали тебя в чулане?
– слабым голосом спросила она.

– Я и раньше упоминал про чулан, разве нет?
– спросил Поттер, немного сконфуженный этим вопросом. А упоминал ли он об этом на самом деле? Многое из своего прошлого он заметно приукрашивал. Ему не хотелось видеть жалость на их лицах. Плюс, Гарри было стыдно за это. Словно в том, что его терроризировали родственники, была его собственная ошибка. Но теперь он так не считал, это было не на его совести. Во всем виноваты эти маггловские свиньи. Их страх перед невозможностью понять и контролировать магию. Она пугала их, а маленький мальчик, которого им подбросили, был самим воплощением магии. Теперь Поттер понимал, что это просто часть человеческой натуры - уничтожать все, чего они боятся и не понимают. Дурсли боялись и не понимали его, поэтому и пытались сломать. «И однажды я верну им их заботу», - злорадно подумал Гарри.

– Что еще за чулан?
– голос Гермионы стал тверже, с прохладными нотками.

Со вздохом Поттер опустил голову на руки.

– Эм… полагаю, чулан для обуви. Под ступеньками. Они поставили туда для меня маленькую кровать, и до тех пор, пока не пришло письмо из Хогвартса, там была моя спальня. Дурсли испугались, когда увидели адрес на этом письме, «Мистеру Гарри Поттеру. Чулан под лестницей». Подумав, что за мной наблюдают, они переселили меня в запасную спальню.

– У них была лишняя комната, но они держали тебя в чулане!
– завопила девушка.

Гарри быстро осмотрел зал после такого бурного восклицания и перевел жесткий взгляд на нее.

– Ты можешь вести себя потише?
– зло прошипел он, доставая свою палочку и накладывая первые вспомнившиеся Заглушающие чары. Тут же шум Большого зала сменился тихим жужжащим звуком, и троица получила шанс на приватность.
– Послушайте… какого черта вы вскочили на эту тему? Разве предметом нашего обсуждения была не некая секретная комната?

– Как они посмели так поступить!
– шокированно-грустным голосом сказала Гермиона, очевидно, совсем его не услышавшая.
– Они до сих пор ужасно обращаются с тобой, да? О, Мерлин! Решетки! Решетки на твоем окне!
– она обернулась к Рону, с лица которого в раз схлынули все краски.
– Перед вторым курсом, когда Рон и близнецы забрали тебя… о, Гарри! Как они смеют так с тобой обращаться?

– В таком случае, у меня есть вопрос куда более интересный. Как Дамблдор смог оставить маленького ребенка на пороге подобных людей и ни разу не проверить, как мне живется? О, или еще интереснее: почему сейчас, точно зная об этом, он ничего не предпринимает? Каждый раз говоря, что для меня там безопаснее, - саркастично ухмыльнулся Гарри.

– Он может и не знать!
– возразила напуганная девушка.
– Гарри, ты должен рассказать об этом профессору Дамблдору! Если он узнает правду - тебе не придется возвращаться туда!

– Он знает, Гермиона, - сжав зубы, процедил Поттер.
– Он все прекрасно знает о том, как меня унижали всю жизнь. Моя тетя несколько лет писала ему письма с просьбами забрать меня и отдать кому-нибудь другому. Он знал, как сильно меня ненавидели в том доме. Как сильно его обитатели желали избавиться от меня. И я рассказывал, как со мной обращаются. Они забывали меня кормить, заставляли работать как какого-нибудь домового эльф, и так каждое лето. Дамблдор знал обо всем этом. Честно говоря, я думал, что и вы знаете. Или хотя бы догадываетесь, видя все эти факты.

– Нет… - слабо прошептала девушка, качая головой.
– Нет… я не знала… Мерлин, Гарри… прости меня… я и не подозревала… я….

– Гермиона, - жестко произнес юноша.
– Прекрати. Тебе здесь не за что извиняться.

– Нет, есть!
– настойчиво возразила она.
– Есть, Гарри! Я должна была понять! Не могу поверить, что была настолько глупа! Ты ведь несколько раз упоминал чулан, но всегда делал это мимоходом и так, будто это ничего не значило. А я не слушала. Я должна была… Должна была.

– Должна была что, Гермиона? Что ты могла сделать?
– прервал ее Поттер, скрестив на груди руки.

– Да хоть что-нибудь! Рассказать профессору, например!

– Я упоминал это при учителях. В начальной школе это лишь доставило мне новые проблемы. Тогда моя тетя впервые ударила меня после того, как те, кому я рассказал, пришли в их дом. Всю жизнь мной пренебрегали. Дадли использовал меня как мальчика для битья, к счастью, я быстро бегал, а после того, как кузен узнал о моих магических способностях, он перестал меня трогать. И я все это рассказал Дамблдору, но он ничего не предпринял. Рассказывать МакГонагалл бесполезно, потому что по каким-то необъяснимым причинам директор не считает нужным рассказывать, в каких условиях я провожу каникулы. В любом случае, если просьбы не работают, есть ли в них смысл?