– Милорд, - прошептал он, - господин... благодарю Вас... благодарю Вас...

Он на коленях подполз к Вольдеморту и принялся целовать края его мантии - это выглядело отчего-то более униженным жестом, чем точно такие же действия всех прочих. Возможно, Гарри всего лишь был предвзят.

– И да пребудет твоя верность неколебима, Хвост.

– Всегда, милорд... всегда...

Хвост встал и занял место в строю, разглядывая новую, могущественную руку. Его лицо ещё блестело от слёз. А Вольдеморт тем временем направился к человеку справа от Хвоста.

– Люциус, мой скользкий друг, - прошептал он, внезапно остановившись.
– Мне говорили, что ты не отрёкся от славы былых лет, хотя и считаешься в обществе добропорядочным гражданином. Насколько я знаю, ты, когда речь заходит о магглах, не прочь, как встарь, возглавить пыточную бригаду? И всё же ты не искал меня, Люциус... твой выпад на финальном матче оказался всего лишь забавой, не более... а не стоило ли направить энергию в более продуктивное русло? Разыскать, например, своего господина и помочь ему?

– Милорд, я был всегда начеку, - поспешно заверил из-под капюшона голос Люциуса Малфоя.
– Малейший знак от вас, легчайший намёк о том, где вы находитесь, и я бы немедленно явился к вам, ничто не помешало бы этому...

– Но ты убежал от моего Знака, который прошлым летом запустил в небо один из моих действительно верных слуг?
– лениво процедил Вольдеморт, и Малфой осёкся.
– Да-да, мне всё известно, Люциус... ты разочаровал меня... в будущем я ожидаю от тебя более преданного служения.

– Разумеется, милорд, разумеется... вы так милосердны, благодарю вас...

«Выкрутился, скользкая сволочь».

Вольдеморт двинулся дальше и остановился, глядя в отделяющее Малфоя от следующего человека в строю пустое пространство - достаточное, чтобы вместить двоих.

– Здесь должны стоять Лестрейнджи, - печально промолвил Вольдеморт.
– Но их заточили в Азкабан. Они хранили мне верность. И предпочли тюрьму отречению... Когда мы откроем двери этой страшной темницы, я осыплю Лестрейнджей почестями, о которых они не смели и мечтать... Дементоры на нашей стороне... они наши союзники, такова их природа... также мы вернём изгнанных гигантов... Я верну всех моих преданных слуг, соберу армию из существ, которых боятся все…

Он продолжил свой обход. «Будто территорию метит». Мимо некоторых проходил в молчании, возле других останавливался и заговаривал с ними.

– МакНейр... Хвост говорил, что ты работаешь на министерство магии, занимаешься уничтожением опасных созданий? Скоро, очень скоро, у тебя появятся более интересные жертвы, МакНейр. Лорд Вольдеморт предоставит их тебе...

– Благодарю Вас, господин... благодарю Вас...
– пробормотал МакНейр. Кажется, он был перепуган до судорог подобной перспективой, но отнюдь не обрадован.

– А тут у нас, - Вольдеморт перешёл к двум самым большим фигурам, - Кребб... надеюсь, на этот раз ты выступишь лучше, Кребб? А ты, Гойл?

Те неуклюже поклонились и пробубнили, живо напомнив Гарри своих сыновей:

– Да, господин...

– Обязательно, господин...

– То же касается и тебя, Нотт, - тихо бросил Вольдеморт, проходя мимо сутулого человека, прячущегося в тени Кребба.

– Милорд, я смиренно простираюсь перед Вами, я Ваш самый верный, самый...

– Достаточно, - кивнул Вольдеморт.

Он приблизился к самому широкому промежутку в цепи и остановился, глядя в пространство пустыми красными глазами, словно видел тех, кто должен был бы стоять там.

– Здесь отсутствуют пятеро Пожирателей Смерти... Трое умерло во имя своего господина. Один - слишком большой трус, он не явился... он заплатит. Один отказался от меня, покинул... он, разумеется, будет убит... И наконец, ты здесь, Барти, - уменьшительное звучало дико, произнесённое устами Вольдеморта.
– Мой самый преданный, самый верный слуга, стараниями которого сегодня здесь оказался Гарри Поттер.

Олег стоял в кругу Пожирателей, единственный без капюшона, гордо вздёрнув голову; золотые глаза победно сияли - то был час его триумфа, его победы, его торжество и его очередь смотреть на прочих сверху вниз. Огонь отбрасывал на чёрные волосы багряные блики, освещал резкие черты лица под разными углами, и игра светотени попеременно придавала оставшемуся неизменным лицу разные выражения.

– Юный Барти Крауч, хранивший мне верность все эти годы. Пусть вас не смущает его внешность - на то есть свои причины… Единственный из тех немногих, кто все эти годы оставался мне верен, кто принёс ощутимую пользу - доставил сюда в день моего возрождения нашего юного друга.