Когда большинство уже съело всё, что хотело, и принялось томиться в ожидании настоящего бала, директор несколькими взмахами палочки убрал столы к стенам и соорудил у правой стены большую сцену, на которую забралось несколько человек странной наружности. Гарри рискнул поинтересоваться у Элоизы, кто это такие, и выяснил, что это очень популярная магическая рок-группа «Бешеные Сестрички». Упомянутые настроили свои инструменты; свет в зале погас, и полилась печальная медленная мелодия - пожалуй, будь Гарри пьян, она могла бы вышибить из него слезу. Чемпионы с партнёрами вставали со своих мест, и Гарри, заметив это, подхватился резче, чем нужно было. Он совершенно не умел танцевать, чёрт побери! Но должен был…

Проклятая мелодия всё длилась и длилась, и Гарри кружил покорно подчиняющуюся его движениям Элоизу по Большому залу, молясь только о том, чтобы ни на кого не налететь и не казаться очень уж неуклюжим. Он припомнил все свои навыки в квиддиче и сгруппировался как следует, чтобы не запнуться, не уронить Элоизу, не сбиться с ритма и изобразить что-нибудь изящнее наступания на край собственной мантии. За каждой парой следовал луч бело-голубоватого света, как из прожектора, и безжалостно демонстрировал публике все недочёты и промахи. К счастью, спустя четыре или пять минут к ним присоединились и другие пары, и внимание публики стало рассеиваться. Гарри честно дотанцевал до конца песни и отвёл Элоизу к столу, чувствуя такое облегчение, словно весь день таскал за собой вагон с камнями, а теперь сумел сбросить. Зазвучала другая песня, но Гарри и не подумал вставать со своего места. Ему и тут было хорошо: тепло светло, мухи не кусают… хотя какие-то грузноватые насекомые летали вокруг, а один наглый жук вообще сел на спинку стула Элоизы, никто не намеревался кусать Гарри.

– Не любишь танцевать?
– Элоиза задумчиво водила пальцем по краю своего бокала со сливочным пивом.

– Нет, - признался Гарри.
– А ты?

– Не очень. Хотя меня, конечно, учили.

– А, ты же чистокровная, - кивнул Гарри.
– Вас с братом, наверно, учили этикету и всему такому прочему…

– По правде сказать, это было ужасно скучно, - Элоиза улыбнулась.
– В школе, когда я уехала из дома, стало веселее.

– А что за школа? Ты не из Шармбатона и не из Дурмстранга…

– Эм… закрытый пансион для девочек, в Северной Америке. Там, правда, тоже все были повёрнуты на чистокровности и манерах, но со сверстницами было много проще, чем с родителями.

– А почему тебя не отдали в Хогвартс?

Элоиза опустила глаза и помолчала немного.

– Это традиция. Пансиону много лет, он крошечный, там воспитываются из века в век дочери определённых чистокровных семей. На квадратный дюйм там больше снобизма, чем поместилось бы во всём Хогвартсе. Здесь мне нравится больше.

– Значит, ты не увлечена всеми этими идеями о чистокровности и снобизмом?
– с интересом уточнил Гарри.
– Мне казалось, ты должна быть такой же, как твой брат…

Элоиза вздрогнула.

– Нет, мы с Блейзом совсем разные. Хотя и одногодки… он родился в январе, я в ноябре.

Гарри кивнул, не зная, что сказать. В чём он не был силён, так это в светских беседах. Вот заклятиями покидаться - это да, здесь у него были и опыт, и умение, а порой даже и желание, но спокойное безоблачное общение выбивало его из колеи.

– Ты считаешь, что Блейз увлечён идями о чистокровности? Он никогда не был узколобым… - Элоиза замолчала и выжидательно взглянула на Гарри.

Гарри пожал плечами.

– Не знаю, говорил ли он тебе, но мы с ним враждуем. Пожалуй, я вряд ли когда-нибудь прощу ему всё, что он мне сделал, так что я не особо расположен был всё это время узнавать его, как человека, и никогда не буду расположен.

– Он сделал что-то настолько ужасное?

– Я не могу сказать тебе, что именно, - Гарри поморщился.
– Если только он сам тебе расскажет, но я сомневаюсь, что он так сделает. Это… это было подло и грязно. Очень подло и очень грязно. Апогей наших взаимоотношений, можно сказать.

Элоиза вздохнула:

– Но я… я… хорошо, я понимаю. А почему тогда ты пригласил меня на Бал, если ненавидишь Блейза?

– «Ненавижу» - неправильное слово, - Гарри прикусил губу, подбирая нужные выражения.
– Он мне противен, раз оказался на такое способен. Я не хочу иметь с ним ничего общего, никогда и ни в чём, но это не значит, что я должен априори так же относиться к тебе. Вы разные люди. Будь вы сиамскими близнецами, тогда конечно… - шутка, кажется, вовсе не разрядила атмосферу, а только усугубила.
– В самом деле, Элоиза, я же не слепой даун. Я способен отличить людей от их родственников.

– Я тебе нравлюсь?
– неожиданно спросила Элоиза.

– Как человек - да, - не стал отрицать Гарри.

– А как девушка?

Гарри процвёл румянцем. У Элоизы была совершенно мужская манера вываливать неудобные вопросы без каких-либо раздумий, ставя человека перед фактом.

– На самом деле, я не думаю о девушках…

– Ты думаешь о парнях?
– полуутвердительно сказала Элоиза.

– Иногда, - Гарри казалось, у него покраснели даже уши и шея.
– На самом деле, больше я занят другими вещами. Не сексом.