* * *

Занятие Эй-Пи, последнее перед четырнадцатым февраля, началось скомканно. Похоже было на то, что члены Эй-Пи чувствовали себя связанными общей тайной, причастностью к чему-то значительному и важному, этаким бунтарским тайным обществом под носом у Амбридж - и оттого прониклись друг к другу большей приязнью, чем это обычно водится между друзьями и приятелями. Нет, оргий они устраивать не собирались (только этого Гарри не хватало), но понимали друг друга с полуслова, с одного подмигивания или кивка, улыбались друг другу при случайной встрече в коридоре, держались тесней в Большом зале; а девочки вообще завели привычку при каждой встрече в Выручай-комнате обниматься, как будто увиделись первый раз за несколько лет. Само по себе это не заключало в себе ничего плохого; собственно, с точки зрения Гарри, было даже хорошо, что куча разрозненных любопытствующих постепенно превращается в слаженный боевой отряд, это вполне может пригодиться им в грядущей войне...

Но многие решили пойти дальше «фронтового братства». Например, Гарри был уверен, что Майкл Корнер достанет для Джинни звезду с неба, если та попросит; Эрни МакМиллан смотрел на Сьюзен Боунс затуманенными глазами, а та краснела, словно Эрни мысленно вещал ей что-то неприличное. Рон и Гермиона норовили поцеловаться украдкой, пока Гарри смотрел на других занимающихся; Невилл, после побега Лестрейнджей посуровевший и начавший неистово заниматься, (лишняя запятая) с Ханной Аббот превращался в прежнего мямлящего, теряющегося и неуклюжего раззяву, хотя Гарри мог засвидетельствовать, что занятия в Эй-Пи выработали Невиллу координацию движений, толику уверенности в себе и умение сосредотачиваться на главном, а не на мелочах. Ли Джордан чем ближе к дню святого Валентина, тем больше проявлял интереса к проблеме существования морщерогих кизляков, и Луна Лавгуд, кажется, оценила этот интерес - хотя с Луной с единственной ничего нельзя было сказать наверняка. Колин и Деннис Криви, не к ночи будь сказано, сблизились ещё больше - и если бы на почве обожания друг друга, это Гарри перенёс бы без труда; но оба брата Криви обожали своего командира. Они преследовали Гарри влюблёнными взглядами и норовили говорить с ним безо всякого дела - только бы лишний раз произнести «Гарри» и послушать его голос; Гарри это не нравилось, но пресечь эту влюблённость он не мог, поскольку больше она никак не проявлялась. Ну а с близнецами Гарри всё было ясно ещё в начале второго курса.

И близость дня влюблённых действовала на всех последних самым плачевным образом; они пропускали заклятия, роняли палочки, промахивались, разнося обстановку комнаты в пух и прах; а кто-то, как Ли, вместо тренировки ухитрялся наколдовать по-быстренькому букет цветов и преподнести предмету своих чувств. Гарри считал это результатом самовнушения (ведь на самом деле это идиотское четырнадцатое число ничем особенным не отличается от других дней, чёрт бы его взял), но лучше бы у этого всеобщего помешательства были веские причины - тогда бы на это можно было повлиять как-нибудь.

Это занятие было для Гарри сущим кошмаром. Он сидел на подушке, обхватив колени, и мрачно наблюдал за якобы дуэлирующими парочками; в стенах оставались вмятины от Ступефаев, пара книг случайно были трансфигурированы в живых ежей и теперь ползали под ногами членов Эй-Пи, несколько мантий обгорело от прошедших косо заклятий, кого-то сбило с ног, и подниматься эти люди не спешили, мило беседуя со своим виноватым партнёром... «Сейчас комнату затопят гормоны», - мрачно предсказал Гарри.

Фред, защищаясь от нападающего Джорджа, вместо Protego, заглядевшись на белеющие в вырезе тёмной рубашки ключицы брата, произнёс Protelo и удлинил Джорджу левую руку до трёх метров. Всё бы ничего, если бы Фред сделал это специально, в порядке дуэли; но по испуганному лицу близнеца Гарри сразу понял, что это была оговорка, и на этом терпение Гарри лопнуло. Близнецов он не без оснований считал лучшими в Эй-Пи, надёжными, ловкими, отличными бойцами; и теперь даже они посходили с ума в преддверии дня всех влюблённых... «Гр-р!»

Гарри встал и сердито дунул в свисток. Все мгновенно прекратили заниматься тем, чем занимались; кто сидел на полу, спешно повскакивали на ноги.

– Плохо, - рыкнул обозлённый нескладным занятием Гарри.
– Очень плохо. Может, кто-то стёр вам всем память, и вы забыли напрочь всё, чему научились с октября?

Все потупились и начали внимательно рассматривать пол, как будто на нём было что-то особенно интересное.

– Я подозреваю, что гормоны заменили вам мозги, - выплюнул Гарри.
– Всем до единого! На самом первом занятии вы сражались лучше! Это никуда не годится, дамы и господа. Я могу всё понять: день святого Валентина, любовь-морковь, молодость... но это уже слишком!

– Это звучит так, словно тебе самому уже пятьдесят, - заметил Джордж, пытаясь как-нибудь поудобнее устроить непропорционально длинную руку.

– Restituo, - Гарри вернул руке близнеца нормальный размер.
– Мне не пятьдесят, но я почему-то не забываю о том, что будет война, в которой никто не будет никому преподносить букетов в качестве извинений за пущенный Ступефай, - Ли Джордан покраснел.
– Эй-Пи занимается раз в неделю по полтора-два часа. Неужели нельзя на это время забыть о личной жизни?

Все молчали, так как вопрос был риторическим; да Гарри и не ждал ответа.

– У нас есть ещё час, - выплеснув гнев, Гарри начал потихоньку успокаиваться.
– Поскольку оставлять вас дуэлировать друг с другом - это значит потерять время зря, поступим по-другому. Нападайте все на меня. Скопом.

– Все вместе?
– удивилась Джинни.
– Нас же четырнадцать человек!

– Четырнадцать, - Гарри согласно кивнул; немного отросшие за осень и зиму волосы упали на глаза.
– И всех вас учил я. Я сумею с вами справиться.

– Гарри, ты великий маг...
– робко пискнул Колин Криви.
– Но если мы все нападём всерьёз, тебе будет плохо!

– Либо нападайте, либо кладите палочки в карманы и расходитесь по гостиным - другого способа заставить вас сегодня драться я не вижу, - фыркнул Гарри. Авада в него не полетит точно - а если бы и полетела, на то есть презабавный эффект, предусмотренный чарами связывания сущности палочек. А со всем остальным можно справиться.

Кого-то это высказывание задело: Ли Джордан обиженно вскинулся, Невилл уязвленно дёрнулся, у Эрни МакМиллана азартно засверкали глаза. Отлично.