– Ну а вот я научился, - упрямо сказал Гарри.
– Я ведь и анимагом стал быстро.

– Анимагия и окклюменция - совсем разные вещи, - несколько нравоучительно заметил Сириус.

Гарри невольно улыбнулся.

– Тем не менее, я уже могу защищать свой мозг от Вольдеморта. На самом деле.

– Гарри, это всё равно не дело, - Сириус выглядел обеспокоенным.
– Если бы ты на самом деле уже научился, Снейп прекратил бы занятия нормальным образом, а если только из-за мыслеслива...

– Всё нормально, Сириус, - терпеливо уверил крёстного Гарри.
– Я только хотел поговорить с тобой об отце, больше меня ничего сейчас не беспокоит...

– Жаль, что ты увидел Джеймса в... неудачном ракурсе, - Сириус тряхнул головой.
– Он был храбрым и искренним... настоящим гриффиндорцем.

– И сын у него слизеринец, - мазохистски сказал Гарри.
– Послушай... Снейп сказал, что вы сделали с ним ещё что-то ужасное... то есть, ничего конкретного он, конечно, не говорил, но я так понял, что было что-то хуже, чем то происшествие после СОВ.

Сириус смутился.

– Ну, мы вообще враждовали... может, он имел в виду то, что Джеймс однажды спас ему жизнь?

Гарри очень сомневался, но понимал, что историю о прошлом из Сириуса сейчас не вытянешь: слишком она, видимо, грязная, стыдная и так далее по списку.

– Может быть, - согласился Гарри.
– Ладно, мне пора домашнее задание делать... поговорим ещё как-нибудь потом, ладно?

– Ладно, - согласился Сириус без возражений.
– До связи, Гарри.

– До связи, Сириус.

Зеркало связи помутнело и снова прояснилось - но отражало теперь уже, как обычное зеркало, самого Гарри. Он сунул зеркало в сумку и откинулся на подушки, чувствуя себя донельзя усталым. Разговор только запутал Гарри ещё больше.

Гарри хотел сочувствовать Снейпу - но после «инцидента с мыслесливом» просто не мог. Он хотел продолжать любить и уважать отца, которого никогда не знал, но это получалось у него с трудом. Он хотел избавиться от роя неприятных мыслей о неприятных вещах, но и это было ему не под силу. В конце концов Гарри заснул, неудобно разметавшись среди подушек.

– Привет, котёнок!
– Седрик снова сидел на столе в Большом зале и улыбался Гарри.

– Привет, - вяло согласился Гарри, подходя ближе.

– Котёнок, не нужно...

– Что не нужно?

– Хоронить себя заживо, - сказал Седрик.
– То, что с тобой сделали - это ужасно, это непростительно, это отвратительно... но неужели ты хочешь на радость всем врагам тихо умереть в своей постели от тоски?

– Почему бы и нет?
– безразлично спросил Гарри.
– Какая мне будет разница, что почувствуют мои враги?

– Что почувствуют враги - действительно никакой, - покладисто согласился Седрик.
– А те, кто тебя любит? Тебе всё равно, что они будут чувствовать?

– А кто меня любит?
– удивился Гарри.

– Фред и Джордж. Блейз. Даже Джинни до сих пор в тебя влюблена, а ты не ценишь,

– улыбнулся Седрик.

– Насчёт Блейза я и сам ничего не знаю...
– Гарри опустил голову.
– Он мне уже не безразличен, как в прошлом году... он столько раз спасал мне жизнь... но... хм. А Фред и Джордж бросили меня... сбежали из школы. Насчёт Джинни - так она с Майклом Корнером. И у них всё хорошо, по-моему.

Седрик покачал головой.

– Смотри...
– он грациозно повёл полупрозрачной рукой в воздухе, раскрытой ладонью вверх.

В тёмном воздухе соткался из ничего Блейз - такой же, как в жизни; только Гарри сразу понял, что он ненастоящий, во сне это как-то отчётливо было известно. Губы Блейза-иллюзии шевельнулись, и он заговорил, глядя на Гарри - такие интонации Гарри слышал у него только раз в жизни:

– Я люблю тебя. Жить без тебя не могу. И эта треклятая любовь будет со мной до конца - я гадал, я теперь не могу ошибаться, когда гадаю.. если бы не так любил, убил бы тебя на хрен, честное слово - за то, что стал от тебя зависеть. Никогда ни от кого не зависел, никому не подчинялся... а если скажешь спрыгнуть с Астрономической башни - спрыгну. Ну, разве что поцелуй потребую напоследок, но спрыгну обязательно. Я-те-бя-люб-лю.

Образ Блейза растаял в воздухе. Седрик повёл рукой в другую сторону.

– Смотри ещё.

На этот раз это были близнецы. Фред-иллюзия нежно сказал:

– Что бы там ни случилось, мы тебя любим. Запиши на бумажке, что ли, и приклей её к пологу кровати - чтоб не забыть.

– Мы с тобой даже тогда, когда ты думаешь, что ты один, - добавил Джордж-иллюзия.

– Если хочешь прямо, то мы никогда не перестанем тебя любить.

Близнецы тоже растаяли, а Гарри сидел, как громом поражённый.