– Вы все еще можете уйти, - сказал он.

– Я не хочу уходить, - повторил Гарри те же слова, что и несколько минут назад. Ну в самом деле, глупо было бы сейчас отправиться в свою комнату дрочить, когда Снейп предлагает ему нечто большее, лучшее. Главное, чтобы не было как вчера.
– Только пожалуйста… можно не грубо?

– Конечно, Потте… Гарри. Я понимаю, что вам пришлось сегодня пережить и не хочу пугать еще больше. Обещаю, что буду предельно осторожен. Сейчас я вас только поласкаю, а если вам захочется продолжения… Я спрошу. Но если вам вдруг что-то покажется неприятным - говорите. И постарайтесь расслабиться.

– Хорошо.

Снейп взмахнул палочкой еще раз, и комната наполнилась чарующей мелодией какого-то классического произведения.

– Сосредоточьтесь на музыке. Она поможет вам расслабиться.

– А что это?

– Чайковский. Балет «Лебединое озеро». Но не думайте об этом. Ни о чем не думайте. Просто слушайте. И лучше закройте глаза.

Гарри крепко зажмурился. Но сосредоточиться на звуке не получалось: слишком сильно было владевшее им напряжение, ожидание прикосновений.

Но вот он не то услышал, не то еще как-то почувствовал, как Снейп пошевелился, и тут же ощутил его руки у себя на груди. Ткань халата была столь тонкой, что ничуть не смягчала жара этих рук. Более того - подчеркивала его. Гарри невольно распахнул глаза и увидел склонившегося над ним Снейпа. Бледный, носатый, с неистово горящими глазами, он был невероятно желанен. Гарри глубоко вдохнул, и Снейп провел кончиком пальцев по его лицу.

– Закройте глаза. И слушайте музыку, - прошептал он и устроился на диване рядом.

Гарри снова закрыл глаза, но расслабиться он не мог. С каждым новым прикосновением Снейпа его буквально потряхивало от желания. Отчаянно хотелось взяться за член или хотя бы потереться им обо что-нибудь. А лучше всего - чтобы за него взялся Снейп.

– Расслабься, - прямо в ухо ему выдохнул Снейп.

– Не могу. Я хочу… - и он недвусмысленно вскинул бедра.

– Рано. Нужно учиться терпению, Гарри.

Этот низкий, невероятно эротичный голос, произнесший его имя, подействовал на Гарри сильнее любых ухищрений случайных подружек. Он охнул и протестующе замычал, не довольный словами о терпении. Какое еще терпение, когда хочется так сильно, так остро?! Когда он был лишен разделенной на двоих страсти один только Мерлин знает сколько времени?! Снейп между тем довольно хмыкнул и оседлал его бедра, вдавливая в диван тяжестью своего тела. Гарри испустил новый звук, на этот раз - одобрения, и попытался поерзать под Снейпом, потереться о его ощутимо стоящий член. Но тот придавил его слишком сильно, не давая свободы движения, так что Гарри осталось только смириться с озвученным решением и отдаться на волю его рук и губ.

А затем потянулись минуты сладостно-томительных ласк. Руки Снейпа через тонкую ткань халата гладили его плечи, грудь, бедра. Выписывали круги и чертили линии. И прикосновения шелка к коже только осиливало ощущение от ласк. Вдруг Гари понял, что дарящие ему чувственный восторг руки вторят музыке. И тут же она, до этого звучавшая лишь фоном, хлынула мощнейшим потоком, заполняя собой все его сознание. Музыка переплеталась с невероятно сладостными ощущениями, что дарили ему руки и губы Снейпа, и в этом их единстве рождалось что-то новое, настолько прекрасное, что Гарри просто перестал понимать где он, с кем он и почему. Он знал лишь одно: эти мгновения были самими прекрасными в его жизни.

Он не заметил, как халат сполз с его плеч и как он остался перед Снейпом полностью обнаженный. Он лишь чувствовал горячий язык, вычерчивающий на его груди замысловатые узоры, а затем - ласкающий его до боли напряженные соски. Чувствовал, как дорожкой из поцелуев и укусов, Снейп опускается по груди к животу, сколь невероятно яркими, почти запредельными, оказывается, может быть ощущение забирающегося в пупок языка и щетины, скребущий по нежной коже у основания члена. А еще Гарри, даже не открывая глаз, чувствовал жаркий взгляд, что ласкал его не хуже губ и пальцев.

Несколько раз он предпринимал попытки взбрыкнуть, выбраться из-под Снейпа и начать его одаривать ответными ласками, но тот лишь мягко возвращал его в исходное состояние и шептал неизменно: «расслабься».

Но вот руки Снейпа спустились ниже, наконец-то одаривая благословенным вниманием его нежную кожу на внутренней поверхности бедер, его мошонку и - мимолетно, но как же приятно!
– член. Несколько раз Гарри чувствовал, как пальцы пробираются в ложбинку между его ягодиц и оглаживают колечко входа. Но сейчас это не вызывало в нем протеста. Тем более, что попыток проникновения пальцы не предпринимали.

Наконец Гарри почувствовал, что больше не может терпеть, что еще чуть-чуть, и он взорвется. Он распахнул глаза и выдохнул:

– Я сейчас…

Снейп тут же склонился к его паху, принимая член Гарри в горячую мягкость рта. Но это было уже слишком для и так невероятно долго терпевшего Гарри. Его находящийся во рту у Снейпа член запульсировал и стал изливаться, и это был самый яркий, самый опустошающий оргазм в его жизни.

– Простите, - прошептал Гарри когда все закончилось, и он пришел в себя. Слишком смущающе выглядел Снейп, в своей обычной темной мантии, наглухо застегнутый на все пуговицы, но с ниточкой его спермы на губах.