— Знаю. Еще час назад, — мужчина продолжал лежать с закрытыми глазами.

— Ты тоже уйдешь?

— Обязательно, — не стал он ее разуверять. — Как только высплюсь, поэтому отстань.

Она со спокойствием приняла слова, подтверждающие сформировавшееся в ее голове мнение.

— Можно последнюю просьбу, пока ты еще здесь? — решилась она, наконец, высказать то, зачем пришла.

— Валяй, — он открыл глаза, разглядывая в темноте бледное пятно лица.

— Там крыса, — моток головы в направлении тлеющих угольков костра. — Сидит и смотрит на меня. Я на нее шикала, но она продолжает смотреть и не уходит, мерзкая усатая тварь. Прогони ее, пожалуйста.

Серая хозяйка жизни, зверь нового поколения, без страха и уважения к людям, сверкала черными бусинками глаз. Он щелкнул тумблером в примитивном сознании животного, включая страх, основанный на инстинкте самосохранения. Перестарался. Хвостатая подпрыгнула с места метра на два и с визгом убежала.

— Как ты это сделал?!

— Теперь ты меня боишься, — он зевнул, похлопав ладонью по губам. — Уже лучше презрения. Может, просто скажешь спасибо и дашь поспать?

— Скажу прощай, адьес амиго, аривидерчи, — она попятилась, хватая на ходу полюбившийся ей коврик. — Достали меня все эти паранормальные штуки, пойду я, пока мне мозг не поджарили или этот не вернулся и не всадил нож в спину, потому что так рационально, — она махнула рукой, но отчего-то направилась не на улицу, а вглубь здания.

— Насть, выход… — попытался он указать ей на ошибку.

— Чао! — не слушая, она вылетела из комнаты.

— Неугомонная, — мужчина потянулся, расправляя затекшие за ночь члены.

Поднялся, встряхнул головой, прогоняя остатки дремы. Прихватив симпатичный серебряный тазик с экспозиции, он прогулялся до реки. Поэкспериментировал с вновь обретенными способностями. На импульс любопытства отозвались пару одичавших собак и с десяток крыс. Сосредоточившись, удалось сфокусироваться и направить силу, конкретно на водную гладь. Его потуги увенчались успехом, а именно рыбиной, вполне солидных размеров. Смущало наличие шерстяных ворсинок, торчащих из-под зеркальной чешуи. Покривившись, он, соскреб лишнее, рыба стала выглядеть вполне классическим образом. Рассудив здраво, что питаться чем-то все-таки нужно, он забрал улов и отправился обратно.

Она вернулась минут через десять, когда рыба начала распространять аппетитный аромат.

— Странно, — задумавшись, Настя нахмурила лоб, остановившись в дверном проеме. — Мы вчера так быстро добрались до этой комнаты. Я обошла кучу залов, но так и не нашла выхода, а отчего-то опять вернулась сюда.

— Действительно странно, — согласился Роман, кивком предлагая ее, присоединится к завтраку. — Потом вместе выход поищем.

— Н-да, плохой из меня следопыт, — она села рядом.

Мужчина снял зарумянившуюся рыбу с костра, разделил на три порции, разложив на изысканные царские тарелки, одну протянул девушке.

— Откуда, это сокровище?

Белоснежное мясо легко отходило от тонких рыбьих косточек, отсутствие соли не портило сочные горячие кусочки, один за одним отправляемые в рот.

— Из реки.

— То есть ты…, а, ладно, — Настя махнула рукой, горячая полноценная еда привела ее в благодушное настроение. — Ты думаешь, он передумает и вернется? — Настя мотнула головой в сторону остывающей третьей порции.

— Насколько я помню из разведки принято возвращаться. Может в вашем мире по-другому?

— Насколько я помню, вчера, вы собирались, взявшись за руки, сплоченным мужским коллективом, кинуться на покорение мира, оставив меня в покое.

— Нет, нет, нет, — мужчина назидательно поднял палец вверх, отрицательно качнув им. — Это вы вчера что-то решали, я в этом столкновении полюсов не учувствовал. Предпочитаю шоу смотреть со стороны.

Доев последний кусочек, она поставила тарелку на пол и, переплетя руки под грудью, требовательно посмотрела на него.

— Шоу? Это что опять были твои эксперименты?! Ты нам что-то внушил?

— Фи, какие подлости ты мне приписываешь, — поморщился он. — Вы справились прекрасно и без внушения. Было забавно наблюдать общение полных антиподов, — она вопросительно вздернула брови, выражая заинтересованность в дальнейших пояснениях. — Помнишь наш разговор о норме, и том, что для всех она своя?

— Склерозом не страдаю.

— Не был бы на твоем месте так уверен, дорогу на улицу ты так и не нашла.

— Это другое!

— Да. Точно. Другое, — он поспешно согласился, сдерживая улыбку. — Я продолжу. Для тебя норма считать всех незнакомцев хорошими и своими. Для него изначально все плохие и чужие. Чтобы стать своим тебя нужно не разочаровать, а его убедить. Вы две крайности, отсюда конфликт.

— Отлично, доктор Фрейд, — она состроила скептическую гримасу. — Что насчет тебя?

Он посмотрел в окно, где темная серость ночи, начала сменяться светлой серостью утра.

— Со мной все просто — я идеальный, — выдерживая серьезную мину, заявил он.

— И скромный, — добавила девушка.

— Скромность, неотъемлемая часть нас — идеальных людей, — подтвердил он, поднимаясь навстречу вернувшемуся спецагенту, чей приметный, холодный эмоциональный фон уловил еще на подходе к лагерю.