До вечера мужчина занимался делами, стараясь не отвлекаться на мысли о пленнице. Раз уж и отец предупреждает его о том, что скоро, возможно, придётся убираться из страны… Приходилось теперь думать не о принятых ранее полумерах, а о полном переводе дел и капитала в Империю, и переходе полностью на легальное положение. Но мысли снова и снова возвращались к юной графине Талор. Если обстановка накалится и чернь взбунтует. Ей, высокородной аристократке, будет сложно спастись. Уйти от разъярённой толпы… Молодой девушке, не наученной избегать жизненных неурядиц… Он сомневался, что она выживет, даже с помощью амулета. И как-то незаметно, переключился на обдумывание способов вывезти Ленору за границу в случае опасности. Идеально было бы, если бы она согласилась на переезд уже сейчас. Тогда не пришлось бы ломать голову над её безопасностью. Как подвести к этой мысли девушку? В пути у него не будет такой власти над ней, как в родовом доме. Если и везти далеко, то только с её согласия и придумав логичные причины для такой поездки. Задача очень сложная, как и сам перевод дел в иную плоскость.

Вечер подкрался за делами и размышлениями незаметно. Форух долго колебался, идти или нет. Но слишком уж соскучился за пленницей, её запахом, её голосом, чтобы суметь отказаться от ужина с ней. И, сменив рубашку и освежившись, отправился в её покои, чтобы насладиться обществом той, которая являлась для него наваждением уже долгое время.

К ужину я встряхнулась и чуточку отошла от дневного шока. И самой себе всё-таки призналась, что с нетерпением жду вечера. Одной сидеть в четырёх стенах тоскливо, сколько бы книг для чтения не было предоставлено. Постепенно начала скучать по общению. Именно так я объясняла себе радость от мысли, что ужинать буду не в одиночестве. Но стоило господину ас Олиани появиться в моих покоях, как радость тут же закончилось и вернулись скованность и не понимание как вести себя с ним.

— Всё-таки, может быть… Лучше, если мы поужинаем в кабинете? — спросила мужчину и кинула на него быстрый, испытующий взгляд.

— Не вижу весомых причин для этого, — Форух глянул на меня не менее внимательно, чем я на него. — Объясните, почему нет?

— Ну, так не принято… — не стала озвучивать того, что меня смущает его присутствие в мой спальне.

— Это как-то повлияет на вашу репутацию, здоровье, самочувствие? — усмехнулся хозяин дома. — Расслабьтесь, графиня. Пока я нахожусь с вами, нас не видят даже мои люди. Идёмте, я вас провожу, — учтиво предложил он мне руку. — Они могут только догадываться обо всех обстоятельствах и делать предположения исходя из того, что ужин подан в спальню…

— То есть, получается, что никакой важной необходимости ужинать в спальне нет? — сделала я верные выводы, внутренне колеблясь — опереться ли на руку тюремщика или нет.

— Считайте это моим капризом, графиня, — отозвался с насмешкой Форух. — Вы идёте? Всё ещё сомневаетесь? Не заставляйте меня использовать силу.

Сказано было вроде бы и небрежно, но я послушно подала руку, внутренне негодуя на это заявление мужчины. И дулась ещё какое-то время, сидя на краешке постели и держа спину преувеличенно прямо.

— Вам не к лицу снобизм, графиня, — заметил мужчина, накладывая в мою тарелку запечённые овощи и рыбу. — Или вы просто не голодны? Могу разнообразить ваши впечатления и уменьшить частоту рациона. Тогда, может быть, вы перестанете обижаться на ерунду?

Если он шутил, то весёлой шутку не назовёшь. Глянула на него хмуро и взяла в руки вилку. Ведь с него может статься отдать распоряжение не кормить меня. Следует поесть впрок, на всякий случай. Мало ли что в голову взбредёт моему тюремщику.

— А потом вы мне споёте, — это были не просьба или вопрос, просто констатация факта.

— Я не в голосе, — бросила с ледяным выражением лица.

— Графиня изволила показать характер? — голос Форуха звучал недобро. — И светское воспитание?

— А почему нет, господин ас Олиани? — наверное, стоило промолчать, но я не удержалась.

— Вы споёте мне? — спросил он меня спокойно.

— Нет, — сглотнула, но ответила уверенно и надменно.

— Приятного аппетита, — пожелал мужчина, встал с кровати и склонился надо мной. — Не пожалейте, графиня, — сказал он и властно поцеловал меня в губы, заставив заледенеть от страха. — Я пойду пройдусь. Нужно подумать. Ждите меня позже. Я зайду пожелать вам спокойной ночи.

От его вроде бы равнодушного тона пробирал мороз по коже. А ещё возникло понимание, что пока я была доброй и покладистой девочкой, мне удавалось хоть как-то, но держать ситуацию под контролем… Сейчас же я совершила непростительную ошибку. Стоило бы помнить, как деловой партнёр барона любил поддевать меня, и именно за высокомерие. И где была моя голова раньше?

Кусок в горло мне не полез после всего произошедшего. Постепенно на меня обрушивалось понимание ситуации. Оно оглушало, заставляло задыхаться от сдерживаемых слёз и ужаса. Я не в гостях у подруги или друга. Я в доме у человека, который должен убить меня. И я ещё сомневаюсь в том, чтобы использовать свой дар против тюремщика? Скучаю по его обществу? Я просто сошла с ума и показываю себя совсем полной дурой. Так быстро забыть об опасности, а точнее так и не осознать её до момента, когда изменить почти уже ничего невозможно…

Я сжимала и разжимала кулаки и судорожно вздыхала, пытаясь справиться с паникой. Потом встала, прошлась по ковру, который в этот раз не вызывал во мне желания зарыться в него ногами. Дошла до купальни, там хорошенько умылась, а после прошла в гостиную. Приглушила свет и придирчиво осмотрела помещение. Обошла комнату по периметру, прикидывая как и с какого ракурса меня, сидящую за роялем, будет лучше видно. От дверей, что за спиной, не очень… Но я собиралась делать вид, что до последнего не замечаю прихода тюремщика. Присев за рояль, задумалась. Следовало тщательно подобрать репертуар и рассчитать то время, которое у меня осталось на подготовку.