– Най?! Что произошло? Почему мне не сказали раньше? – воскликнул Том. – Директор, нам можно воспользоваться камином?

Том мгновенно забыл обо всем на свете и ему стало так страшно, как никогда прежде. Даже когда он сидел в углу развалюхи в Хогсмиде год назад, а на него была направлена волшебная палочка маньяка, у него не тряслись от ужаса руки, не холодели пальцы. Ему показалось, что мир висит на ниточке, которая вот-вот порвется. Для него этот мир всегда вращался вокруг Найджелуса, если тот умрет, то Том просто последует в иной мир следом за ним.

– Что произошло? – спросил он у Морфина, когда они вышли из камина и стали подниматься по лестнице. Мальчика занимал только опекун, он даже не подумал переодеться, предупредить друзей или захватить какие-нибудь вещи из школы, сразу из кабинета директора переносясь сюда. Дом, любимый с детства, вдруг показался грязным, старым и неуютным. В особняке было неестественно тихо: никто не разговаривал, не шуршали домовые эльфы, не мурлыкали песни волшебные зеркала, молчали немногочисленные портреты. В лучах солнца, проникших на лестничный пролет сквозь окно, Том разглядел новые морщинки на лице дяди. Казалось, все и вся здесь уже погрузились в траур по хозяину. – Най простудился? Или был ранен в очередном своем путешествии?

– Физически он здоров, почти, – буркнул Морфин, выдыхая. Оглянувшись на него, мальчик решил, что тот выглядит на редкость неуверенно. Лорда Мракса можно было понять. В этом доме он был лишь гостем, живущим из милости. Скорей всего, в отсутствии хозяина даже эльфы не слишком-то подчинялись ему. Регулус, наверное, чувствовал себя не лучше. Том такого не ощущал, в отличие от этих мужчин, он был дома, там, где вырос и рассчитывал прожить всю жизнь. – Марволо, боюсь, у него шизофрения.

Мальчик застыл на месте, не веря своим ушам.

– Мы все время забываем, что он Певерелл по крови, – продолжил Морфин. – Он предрасположен к сумасшествию. Любое потрясение может стать роковым. Конечно, то что происходит сейчас между ним и Блеком… Ведь он его действительно очень любит.

– Все куда сложнее, чем Вы думаете, дядя, – сказал Том.

Им навстречу из спальни опекуна вышел Регулус. Он выглядел так, будто болел именно он. Уставший, растрепанный, в мятой несвежей одежде.

– Марволо, – поприветствовал он. – Пойдемте в гостиную. Най сейчас спит, не стоит его беспокоить.

Том нахмурился, но последовал за Блеком. Ему хотелось увидеть Ная немедленно, собственными глазами убедиться в том, что сказал Морфин. Они расселись в первой же подходящей комнате. Мужчины налили себе огневиски. Самостоятельно. Подтверждая предположение наследника Мракса о том, что домовики не слишком-то довольны нынешним положением дел и состоянием хозяина. Выпив почти залпом все содержимое бокала, Регулус начал говорить:

– Примерно в феврале все началось. Сначала кошмары, потом и днем иногда приступы случались: перестал нас с Морфином узнавать, в буйство впадал, пришлось даже палочку спрятать, хотя от этого мало толку – он и без нее неплохо колдует. Дальше пошли попытки самоубийства. Господи, несколько лет этого не было, я уж обрадовался…

– Такое и раньше было? – спросил Том.

– А, ты же маленький был, не помнишь… – вздохнул Рег.

Марволо усмехнулся. Не помнит? Как бы ни так! Прекрасно помнит, такое не забывается, хотя прошлый раз он видел лишь малую толику, не подозревая, насколько все серьезно. Помимо беспокойства в сердце вспыхнула некстати ревность. Что бы он не делал, насколько близок не стал бы опекуну, Регулус навсегда оставил в жизни Ная свой след тем, что был с ним в то время, когда сам Том еще даже не осознавал происходящее.

– Было, – продолжал меж тем Регулус. – Прекратилось как раз за несколько дней до твоего первого выхода в свет, насколько помню. Но и тогда было не так страшно. Сейчас он вообще невменяем. Иногда на несколько минут приходит в себя, по крайней мере, я думаю, что Най приходит в себя, потому что в такие минуты называет меня Регулусом, а не Сириусом. Он постоянно плачет и просит позвать Тома.

– Тома? – вскинулся наследник Мракс.

– Да, мы не знаем никого с таким именем в нашем окружении. Только ведь Том это твое первое имя, верно? Хотя странно, он никогда не пользовался им.

На минуту мальчик задумался. У него уже мелькнула догадка. В том будущем, из которого пришел опекун, у них определенно были какие-то отношения, предположительно построенные на ненависти, но все-таки были. Он сам заявил опекуну, что его будущее «я» хотел Ная точно так же, как и он сам. Возможно ли, что там Певерелл звал его первым именем?

– Просит позвать Тома? Возможно, он зовет не меня… Или не совсем меня.

Раздался хлопок, и в комнате материализовался домовой эльф.

– Молодой хозяин, хозяин Найджелус проснулся, – доложил он, поклонившись Тому.