– Милорд, что это? – поинтересовался он, кивнув в сторону Антонина.

Тот высокомерно вскинул бровь, а дядя с трудом подавил улыбку.

– А это, Марволо, мистер Долохов. Он собирается стать частью нашей семьи.

– Не собираюсь, а скоро стану, мистер Мракс, – сощурился Долохов. – И вам лучше вести себя более мягко ко мне, если не хотите покинуть этот дом в ближайшие дни.

– Обращайтесь к дяде правильно, – возмутился Том. – Да что тут творится? Почему этот тип так нагло ведет себя, а вы не поставите его на место?!

– Потому что твой опекун выполняет все его капризы, да и вообще ведет себя, как влюбленная кошка, – скривился Мракс.

– Влюбленная кошка, Морфин?

Найджелус не изменил своей привычке появляться в самый неподходящий момент. Он подозрительно оглядел присутствующих и улыбнулся Антонину.

– Они не обижали тебя, Тони?

– Твои родичи как всегда враждебно настроены, любовь моя, – сладко улыбнулся Долохов, кинув торжествующий взгляд на Тома. – Но я смиряюсь с этим.

– Это ты повел себя слишком нагло! – воскликнул Том. На его локоть вдруг легла дядина рука, придерживая. Он удивленно посмотрел на Морфина. Казалось, дядя беспокоился за него.

– Может быть, тебе стоит успокоиться и позавтракать в своей комнате, Марво-оло, – предложил Антонин.

Том вскочил. Это не лезло ни в какие ворота. Наказывать и делать ему замечания имел право только Найджелус и никто другой! Чтобы какой-то чужак указывал ему, что делать, в родном доме?! К его ужасу Найджелус кивнул, подтверждая слова этого типа. Впрочем, в следующую секунду Певерелл уже возразил ему:

– Какая чушь, Марволо позавтракает с нами, мы с ним все-таки больше месяца не виделись.

Том не упустил ни промелькнувшей на лице наглого гостя растерянности, ни блеснувший торжеством взгляд Морфина.

Еще трое суток спустя Том, благодаря леди Певерелл понял, что происходит. Найджелуса опоили любовным зельем! Это было настолько нелепо, что оставалось только беситься или смеяться. Видимо, этот Долохов на самом деле являлся чрезвычайно ловким малым, если ему удалось так провести Певерелла. Най делал все, чего бы только Тони не пожелал, едва ли не поклонялся ему как божеству. Правда, кровь Певереллов все-таки давала о себе знать, так что Найджелус сопротивлялся особо возмутительным желаниям. Например, леди Певерелл донесла, что зачислить на счет Долохова десять тысяч галеонов Най решительно отказался, зато согласился оплатить бригаду ремонтников, отправленную в небольшое поместье Долоховых. В общем, все у мошенника шло хорошо, пока из школы не вернулся наследник Мракс. С мстительным удовольствием Морфин сообщил племяннику, что изменения очевидны. Все капризы Тони, направленные против Тома, Наем решительно отвергались, если Долохов ругался с Мраксом, то Най, хоть и морщась, словно от головной боли, принимал сторону воспитанника. Антонин в таких случаях выглядел откровенно испуганным. Особенно после того, как Морфин, едва не смеясь над ним, заявил:

– Твое зелье Марволо не соперник. Тут замешана намного более сильная магия.

При этом никто из домочадцев просто понятия не имел, что можно предпринять. Они не знали, что за зелье, не могли сделать так, чтобы Най перестал его принимать, не могли сварить противоядие. А может, это и было-то вовсе не зелье, а какой-нибудь древний артефакт.

– Как насчет поцелуя истинной любви? – предложил Том.

– Это все-таки не детская сказка, – покачала головой леди Певерелл. – К тому же не обольщайся, ты пока еще не дорос до его любви, тем более истинной.

Оставалось только сжимать от бессилия кулаки и пытаться выжить Долохова из дома, что, впрочем, оказалось задачей и вовсе непосильной. Антонин оказался парнем не глупым и, сообразив, что с Томом ему не сладить, просто уговорил Певерелла уехать из страны. Отъезд назначили на начало следующей неделе. Допускать такое было решительно нельзя!

Единственное, что можно было предпринять, это скрутить Долохова в темном уголочке и выпытать из него всю информацию. Да вот только волшебником Тони являлся достаточно сильным, чтобы и у Тома, и у Морфина хватало ума не соваться на рожон. Им нужна была помощь, но оба не знали к кому обратиться, кому довериться. Наследник Мракс неожиданно остро ощутил одиночество Найджелуса. У него не имелось ни друзей, ни многочисленной родни. Единственным действительно близким ему человеком был Регулус. А Блеки создавали иллюзию семьи. Том подумал, что в таком случае расставание с Регулусом являлось решением еще более страшным, чем казалось на первый взгляд.

За два дня до отъезда Найджелуса, отчаявшись придумать хоть что-то, Том решил попробовать еще раз поговорить с опекуном. Он прекрасно понимал, что если сейчас ничего не предпримет и отпустит Ная в путешествие, то рискует больше никогда не увидеть Певерелла. Мракс не раз ночевал в постели Ная, у него под боком, пинаясь по ночам в борьбе за одеяло и пахнущие ромашкой подушки. Регулус редко появлялся в комнате Певерелла, у них было принято, чтобы Най сам приходил к нему. Для Тома казалось совершенно естественным и привычным легко постучать и войти в спальню опекуна, не дожидаясь ответа.

Он не ожидал, что в нос ему ударит пряный запах пота, что на постели увидит два сплетенных в объятиях тела, что услышит хриплые выдохи и лихорадочное бормотание. Раздвинутые ноги, чужая потная спина, сбитые простыни, влажные дорожки на коже от мокрых поцелуев, кровавые царапины на плечах, за которые цепляются тонкие руки. И не прекращающееся:

– Еще… пожалуйста… быстрее… не останавливайся…

Блестящие от крема красивые пальцы, увлажненные с вполне понятной целью. Пошлая, самодовольная улыбка на губах.