— Графиня, — взволнованно проговорил пленник. — Умоляю, спасите меня. Это в ваших силах. Вы знаете мои чувства к вам. Знаете, как я влюблен в вас…

— Вы убедительно доказали это, пытаясь сжечь меня в одной из комнат этого замка, — жестко согласилась с его доводами Диана. — Что еще?

— Вы не можете оценивать мои чувства только по тому, что произошло сегодня. Вы должны понять: главное для меня было выманить маркиза де Норвеля. Причем он нужен был живым. Только живым. Если бы вы вышли из этих своих келий, я не осмелился бы тронуть вас. И никто из моих людей не осмелился бы сделать этого. Повторяю: мне нужен был только маркиз.

— Чтобы узнать у него, где покоятся сокровища ордена «нищих христовых соратников Соломонова храма», как витиевато именовали его латинисты.

— Но ведь вы примчались сюда с теми же намерениями! Разве не так?

— В общем-то… — небрежно признала Диана. — Хотя меня интересовали не столько сокровища, сколько сама тайна ордена. Его документы. Поскольку я решила написать книгу об этом ордене, а следовательно, о своем роде.

— Прекратите лгать, графиня. Вы — книгу?! — злорадно рассмеялся Артур де Моле. Распущенные волосы спадали на лицо, закрывая его, и, поскольку у пленника не было возможности убрать их, он так и вынужден был смеяться сквозь забрало из седоватых волос.

Когда графиня мельком взглянула на него, великий магистр показался чудовищем, призраком замка. «Таким он, очевидно, и будет появляться здесь через сотню лет — Артур де Моле, призрак замка Аржиньи», — внутренне содрогнулась Диана, поблагодарив Бога, что появляться-то он начнет все же в этом замке, а не в Шварценгрюндене.

— Нет, я все-таки приду взглянуть на его казнь, — словно рассуждая наедине с собой, произнесла графиня. — Как хохочут, зависнув ребром на крюке, — этого я еще не слышала.

— Ну ладно, ладно, это не имеет значения, — вмиг отрезвел великий магистр. — Так или иначе, мне ясно, что нас привела сюда одна цель. Так почему мы должны истреблять друг друга? Не лучше ли объединить наши усилия? Да, я не граф де Моле. Это правда. Хотя, честно говоря, я вообще не знаю, кто я, так как был подобран жалостливым лавочником под забором. Но это уже другая история. Я действительно мечтал стать дворянином, и настолько привык к тому, что будто бы являюсь графом Артуром де Моле, что не представляю себе, как бы смог жить дальше, под другим именем и дворянским достоинством.

— Сия проблема уже не должна волновать вас, граф де Моле, — в эти слова графиня вложила и жестокость свою, и великодушие. Впрочем, способен ли был сейчас этот лжеграф оценить ее мудрость? — С сегодняшнего дня — уже не должна. У вас осталось очень мало времени, граф. Еще меньше, чем у меня. Поэтому прекратим наши исповеди. Лучше ответьте на несколько вопросов. Согласны?

— Пожалуй, да.

— Что вы знаете о маркизе де Норвеле? Меня интересует абсолютно все.

— В таком случае, вспомните: великий магистр ордена Жак де Моле и трое высокопоставленных рыцарей ордена готовы были раскаяться в содеянных грехах.

— Что спасло бы их от казни. Дальше?

— Но они неожиданно отказались от покаяния и, взойдя на костер, прокляли папу римского, короля и Гийома де Ногаре. После их казни все трое проклятых погибли.

— И вообще, после этой казни на Францию вдруг обрушился целый шквал загадочных смертей и не менее загадочных бед.

— Вы не задумывались над тем, кто заставил великого магистра и его сподвижников отказаться от раскаяния?

— Принято считать, что все четверо исходили исключительно из убеждений.

— А тамплиер, с которым мне пришлось сидеть в камере для обреченных, говорил о другом. О том, что Жак де Моле и чиновники ордена служили всего лишь прикрытием. Настоящие гроссмейстеры были известны очень узкому кругу людей. Но и в этом кругу о них имели весьма смутное представление. Так вот, на костер Жак де Моле взошел по повелению того, истинного великого магистра.

— Хотите сказать, что у ордена было два великих магистра? — недоверчиво уточнила Диана. — Может, в этом и заключается секрет бессмертия ордена?

— Сколько существует орден, столько, за видимым руководством его, стоит невидимое, более могущественное, истинное. Вот почему, несмотря на то что вместе с де Моле было арестовано что-то около трех тысяч рыцарей ордена и разгромлены все его комендатуры, а папа римский предал его анафеме, запрещенный орден, тем не менее, не исчез, он продолжал жить и мстить. Сейчас он насчитывает не менее пятидесяти тысяч рыцарей, которые, правда, действуют крайне скрытно. А в (?),?се сокровища, исчезнувшие из замка Тампль, на самом деле не исчезли. Они находятся в руках высшего совета того, тайного, ордена, который отомстил и папе римскому, и королю Филиппу Красивому…