— Но после дани вежливости правителю Бахчисарая обращусь все же к вам, уважаемый Тугай-бей. Рассчитывая на ваше понимание, влияние на тех мурз, которые способны принимать решения, ориентируясь по степным ветрам, а не по теням предгорий. В Украине назревает огромное восстание. Мы, казаки, решили возглавить его, чтобы добиться независимости от Польши. Точно так же, как когда-то Крым добился независимости от орды, а затем и Турции.

— Замечу, что эта борьба все еще не завершена, — угрюмо признал Тугай-бей. — И кто знает… Вдруг мне понадобится ваша помощь, полковник.

Взгляды, которыми они обменялись, заменили множество невысказанных слов.

Поднявшись на возвышенность, воины увидели, что в сторону хутора, на котором они вели переговоры, мчится отряд всадников.

— Не наши ли сыновья? — спросил мурза, провожая его взглядом.

— Вряд ли. Отряд слишком велик. Скорее всего, это возвращаются из Сечи двадцать гонцов, которые должны привести ваших аскеров, тоже пребывавших в плену. А сыновей дождемся здесь, у днепровского лимана, за которым уже виден островок с моим лагерем.

— Если только дождемся, — суеверно произнес Тугай-бей, молитвенно взглянув на небо.

— Сегодня оно благосклонно к нам.

Потоптавшись несколько минут на вершине, они не спеша направились к лиману. Отряд казаков прошел в версте от них, однако Хмельницкий не пытался остановить его.

— На остров не приглашаешь, казак? — осклабился в хитроватой улыбке мурза. — Боишься, как бы не выведал ваши секреты?

— Теперь секретов от вас нет. Тем более что на острове ставка моя пробудет недолго. Вам хорошо известно, что казаки приглашают иностранцев даже на Сечь. Просто-напросто не хочу, чтобы мои казаки знали, что среди пленных находится ваш сын. Еще неизвестно, какой торг они попытались бы устроить.

— Неужели ваши аскеры все еще не знают об этом? — изумился Тугай-бей.

— Никто, кроме моего сына Тимоша. Все считают, что я потребую выкуп за воинов из нескольких известных татарских родов.

— Вы станете мудрым правителем, полковник. Ваша столица будет там, где находилась столица киевских князей. Великим правителем станете. Мурза Тугай-бей редко ошибается, он — из рода ногайских оракулов.

Тугай-бей хотел еще что-то добавить, но в это время оба заметили, как из-за возвышенности, подступающей к тому берегу лимана, вырвалась небольшая кавалькада. Поднявшись на каменистое плато, похожее на огромный стол, за которым мог пиршествовать целый полк, конники на минуту задержались, вглядываясь в две фигуры на той стороне залива, а затем, рассыпавшись веером, со свистом и гиканьем понеслись в долину.

— Встречай сына, Тугай-бей! — крикнул Хмельницкий, тоже пуская своего коня вскачь. — Теперь не ошибешься, поскольку я своего узнал.

Весь вечер горели у хутора костры. Весь вечер сотни татар и казаков, образовав несколько больших кругов, вместе ели украинский кулеш и татарскую бастурму [33] , пили вино и привезенную ордынцами бузу [34] .

Это было странное воинское братство, казавшееся Хмельницкому нереальным уже в самой своей житейской обыденности: татары и казаки едят из одного котла, пьют из одних кувшинов! Лагерь охраняют общие татарско-казачьи разъезды. Случалось ли еще когда-нибудь такое в истории Сечи, истории Запорожского казачества?

Хмельницкому не раз приходилось общаться с турками и с татарами. Он хорошо знал характеры и нравы этих людей и был удивлен, что сегодня ордынцы ни разу не прибегли к какой-либо хитрости, не попытались посеять недоверие.

— Вот так же сойдутся когда-нибудь две наши армии, — задумчиво проговорил Тугай-бей, принимая от Хмельницкого кружку с вином. Вопреки обычаю, он позволял себе этот грех и даже не пытался скрывать его от своих сотников и слуг.

— Это будет непобедимое войско, — поддержал его атаман. — Против татарской конницы и казачьей пехоты, укрепленной трофейной артиллерией, вряд ли устоит хотя бы одна армия мира.

— Не надейтесь, полковник, что в этот раз воинов моих будет много, но все же они придут. В то время как правитель Бахчисарая вообще не пришлет ни одного своего всадника. Выждет, увидит, как будут складываться первые наши сражения… Попробует поторговаться с королем Польши. Разведает, как отнесутся к его затее в Стамбуле…

— Так все же… Сколько воинов вы сможете привести с собой, досточтимый мурза?!

— Не более пяти тысяч.

— И еще столько же свободных оседланных коней.

Мурза вопросительно взглянул на Хмельницкого.

— Выступая в поход, татарские воины всегда берут с собой одного или двух запасных коней.

— Пусть на сей раз они возьмут двух, ведь по породе своей ваши кони отличаются от наших. Если это условие будет выполнено, ваши воины нужны будут нам в основном для того, чтобы криком и самим видом своим наводить ужас на польских легионеров. А на свободных татарских лошадок мы посадим казаков, одетых так, что ни один лях не отличит их от настоящих аскеров Тугай-бея.

Мурза коротко, понимающе рассмеялся.