– Злой Удар возвестил губительный вихрь,

Злой Удар предшествовал

опустошающей буре;

Могучая поросль, сыны-воители были вестниками бед…

Темный маг, скользя над самой песчаной поверхностью, не касаясь подошвами ботинок жаркого пола, ясно видел, как вокруг сияющего золотой Маной кольца на пальце юноши стали появляться руны шумерского алфавита, знаменуя начало нового плетения. И как он умудрился создать накопитель?

– Поспорим, малыш, - уже намного спокойнее заявил Лорд. Сейчас, смирившись с тем, что он с Поттером на неопределенное время застряли во враждебной любой разумной жизни среде, он смог принять ситуацию как данность. Да и, по сути, он больше переживал о том, что могло бы случиться с Гарри в этом царстве тьмы и крови, чем о пути обратно.
– Что я больше знаю о том, как сражаться в Темных мирах? И, если уж говорить серьезно, и о том, как там выживать…

Волнение за мальчишку было крайне неприятным чувством. Темный маг многое бы отдал, чтобы в его мысли и решения не примешивались чувства, а был только голый расчет.

Гарри же, не реагируя на слова противника, продолжал читать стихи. Он чувствовал, что сохраненной Маны хватит только на одно заклятье Третьего уровня, а значит надо было надеяться на эффект неожиданности и предполагаемую силу «Ветра». И, если его надежды не будут оправданы, то его ждет неминуемая смерть. Причем, судя по ярости мужчины, долгая и мучительная.

– Когда небеса потемнели,

словно тенью покрытые…

В день тот Злой Ветер был рожден!

Выкрикнув последние слова, Поттер выскочил в проем, направляя раскрытые ладони к окутанной черно-фиолетовым туманом фигуре Волдеморта. Воздух, скрученный в жгуты, помчался прямо на мужчину и тот, хоть и был готов к нападению, все же не успел отразить удар стихии и отлетел к стене, придавленный потоком воздуха. Потолок грота покрылся трещинами, начали падать мелкие камушки, в Злой Ветер все еще носился по пещере, обходя только фигуру Призывающего.

– Мелкий ублюдок, - с легким налетом уважения произнес Темный лорд, прорывая ярко-зелеными щитками Мантрейи напор воздуха.
– Сейчас я покажу тебе Настоящую Магию!

И с ладоней Волдеморта сорвались десятки небольших кругов-мантр, мгновенно окруживших Гарри. Медленно разрастаясь в причудливые картины, они заперли и гриффиндорца, и его заклятье в многогранную клетку. Линии клинописи, содержащие ману, мгновенно впитывались ими, истощая запасы сил. А Лорд, продолжая держать испуганного парня на месте, послал вперед фиолетовых тенистых змей, обхвативших Поттера по всей протяженности тела.

А затем мужчина резко дернул мальчишку на себя, вновь обхватывая его тело руками. На пальце гриффиндорца медленно затухало полностью исчерпавшее себя кольцо. Гарри испуганной птичкой замер в руках старшего мага, с такой силой сжимавшего его плечи, что на теле обязательно появятся еще парочка новых синяков в коллекцию к предыдущим. Ожерелье и браслеты жгли кожу, а голова буквально разрывалась от силы ярости, испытываемой Волдемортом.

Мальчик ждал смерти.

Но Лорд не спешил разбираться с ним. Он только сжимал его в объятьях, а острые когти царапали кожу и впивались в плоть.

– Я не убью тебя, идиот, - с легкой ноткой разочарования произнес маг, оттягивая голову парня назад. Гарри слегка поморщился - это было на редкость больно, так как в этот раз ладонь мужчины совершенно бесцеремонно обхватила пряди волос, словно бы пытаясь вырвать их из кожи головы.
– Кстати, о том, почему ты решил, что я собираюсь тебя убить и почему нельзя прыгать в Темные миры без поддержки, мы поговорим, вернувшись в Слизерин-мэнор…

Гарри зачаровано смотрел на лицо Волдеморта. Сквозь завесу прядей темного дыма оно казалось совершенно застывшим - только тонкие губы едва-едва шевелились, выталкивая эти слова. Аура власти и силы, пряный душок чужого ужаса, окутавшие фигуру мужчины, здесь, казалось, приобрели еще больше того ошеломительного шика, что туманил Поттеру разум и в Запретной Башне. В его голове появилась странная мысль о том, что это было на редкость сладко и жутко - поцеловать Темного Лорда Волдеморта, ужаса всей МагАнглии, здесь, среди суховея чужого мира. Он потянулся к лицу своего пленителя…

– Жаль отрывать вас от брачных игр, - пронесся голос Посланника.
– Но нам пора!

* * *

Площадь Гриммо,12

* * *

Гермиона аккуратно развернула свиток. На бледно-золотистой поверхности пергамента причудливыми рунами вился почерк Виктора. У болгарина буквы выходили четкими, словно бы они были вырезаны на камне, а не написаны на мягкой бумаге. Темно-коричневые чернила придавали письму налет аристократичности и старинности.

Кроме того болгарин часто срывался на родной язык, и девушка, хоть и не слишком давно переписывавшаяся с Крамом, узнала немало слов на болгарском. А еще, что казалось Гермионе очень и очень милым, чем больше парень нервничал, тем более неграмотной становилась его речь, тем чаще срывался он на чуждый англичанке язык. Это послание было почти на половину заполнено болгарскими словами. Грэйнджер даже не сразу решилась его прочитать - вряд ли ее Вики стал бы нервничать из-за обычного разговора об учебе и книгах. Да и проскальзывавшие время от времени в последних письмах нервные нотки, наводили на размышления.

Все чаще и чаще мелькало имя Каркарова и других проволдемортовских политиков, все чаще и чаще он отзывался не в лучших словах о британском Министерстве, да и «Пророк» беспрестанно твердил о назревающем конфликте с Альянсом Севера и примкнувшими к нему балканскими странами. Так что умная гриффиндорка прекрасно понимала, что это письмо не может принести ей ничего приятного.

«Милая Герми-вона»

Девушка нежно улыбнулась - несмотря на то, что Виктор уже давно научился произносить ее имя правильно, он продолжал называть ее именно так, и в этом была какая-то особенная близость, особенная чувственность.