– И к этому плохому ты причисляешь и меня, Эванс?
– очень неприятно улыбнулся Снейп, делая шаг к кровати.

Рука Лили тут же метнулась к палочке, но она усилием воли заставила себя успокоиться и продолжить говорить ровным голосом.

– Я не считаю тебя плохим человеком, Северус. Я прекрасно знаю все, что ты сделал для Ордена за все эти годы, даже зная, что тебе приходится работать против любимого... Я ценю и твои таланты, и твой вклад в наше дело, но...

– Но к своему ребенку ты меня не подпустишь. Эванс, хватит сладких речей, я думал, ты настоящая гриффиндорка и всегда говоришь правду в лицо.

Лили покраснела, и резко выпрямилась, отчего что ребенок проснулся и начал тихонько хныкать. И она ответила Северусу, действительно глядя ему прямо в глаза, как истинная выпускница своего факультета.

– Да, я не считаю тебя подходящей компанией для моего сына. И да, я не верю, что ты сможешь вести себя по отношению к Гарри в достаточной степени... непредвзято.

Снейп рассмеялся, но это был не веселый, а полный горечи и разочарования смех.

– Недостаточно откровенно, Эванс, теряешь форму. Скажи уж прямо, что считаешь меня педофилом, содомитом и растлителем малолетних, о, и не забудь еще и о статусе бывшего сторонника Темного Лорда, без пяти минут Пожирателя Смерти. Совсем не подходящая компания для твоего Золотого мальчика, не так ли? Бедный Гарри, он ведь так не хотел, чтобы его возводили на пьедестал, но, похоже, в итоге он на нем все-таки окажется, только уже в своей собственной семье. Полагаю, Джеймс полностью разделяет твое мнение?

Лили в ответ только вздернула повыше подбородок, продолжая настороженно наблюдать за слизеринцем.

– Да уж, правду говорят, что мать, защищая своего ребенка, превращается в тигрицу, хотя в данном случае скорее в львицу. Что ж, Эванс, ты очень доходчиво сумела донести до меня, что я не желанный гость в твоем доме. Но Гарри вырастет, и ему придется отправиться в Хогвартс, и мы наконец-то встретимся, ведь я теперь там преподаю, если ты еще не в курсе. Профессор Дамблдор любезно предложил мне занять должность преподавателя Зельеваренья, на Слизнорта события последних лет произвели слишком сильное впечатление, и он решил удалиться на заслуженный покой.

– Не придется, - голос Джеймса заставил Снейпа обернуться. Гриффиндорец стоял в дверях, скрестив руки на груди, и смотрел на гостя с нескрываемой неприязнью.
– Есть еще Шармбатон и Дурмстранг, в крайнем случае - домашнее образование.

Снейп медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках и не выдавать всю меру своего отчаяния. Его собирались разлучить с Гарри, на долгие годы, если не навсегда - пока тот не вырастет и не начнет самостоятельную жизнь молодого богатого наследника одной из самых уважаемых семей в магическом мире. А вероятность пересечься с ним в этом случае пусть даже Мастеру Зелий и Герою Войны... да еще и привлечь его внимание, понравиться ему... практически нулевая. Снейп прекрасно был осведомлен как о своих достоинствах, так и о недостатках, и его до сих пор не переставало удивлять, что его Гарри когда-то сумел найти в нем нечто, ради чего стоило совершать все эти безумства и жертвовать собой. И что самое обидное, Снейп действительно не вынашивал никаких коварных планов по соблазнению юного Гарри - ну, во всяком случае, до того, как он станет взрослым. Ему просто хотелось быть рядом - смотреть, как мальчик растет, как у него начинают проявляться так хорошо знакомые и любимые Северусом черты характера, привычки, манеры... И еще защищать этого маленького поганца - он ведь наверняка станет головной болью для всего Хогвартса и будет ввязываться во все возможные авантюры, пусть и не настолько опасные, как во времена правления Темного Лорда. И всего этого его хотели лишить, пусть и с благими намереньями - возможно, будь у него сын, и люби он его так же, как Лили и Джеймс любили маленького Гарри, и знай он при этом все то, что знали о слизеринце они... он бы тоже наверняка не подпустил подобного человека к своему ребенку. Ведь по-настоящему его понимал только его Гарри, но даже его представления о друге были гораздо более радужными, чем Снейп того заслуживал. И Прингстон единственный знал, что он никогда не причинил бы вреда ребенку, не говоря уже о том, что этим ребенком в данном случае был сам Гарри... Но, все это осталось в прошлом, больше никто не поверит в него так искренне и беззаветно, никто не станет радоваться его присутствию просто так, никто не разглядит в нем то лучшее, что в нем еще оставалось... и ему больше не захочется оправдывать ожидания единственного друга и любимого человека только ради того, чтобы не увидеть разочарования в его зеленых глазах. Никто... По крайней мере до тех пор, пока Гарри не вырастет. Не то, чтобы Снейп верил в вечную любовь и родство душ, но... ему хотелось надеяться, что любовь, способная менять время и пространство, сжигать душу дотла и возрождать ее из пепла, не канет в небытие. И ради этой призрачной надежды он готов был бороться до последнего. И эта битва была гораздо более важной, чем любая другая в его жизни... даже против Темного Лорда, даже против самого Гарри, когда все считали, что тот предал своих друзей и переметнулся к Пожирателям, когда Снейпу приходилось каждый день вставать с мыслью о том, что все, что было между ними, было лишь притворством, талантливой игрой гриффиндорца во имя достижения своей цели.

– Поттер, ты как всегда… не вовремя. Но давайте подумаем спокойно - будете ли вы в состоянии быть с Гарри каждый день, каждую секунду его жизни? Днем, ночью, когда он вырастет и вылетит из вашего уютного гнездышка? Ведь всего лишь одно письмо, или оставленный в неожиданном месте думоотвод, или случайно услышанный обрывок разговора... Есть много способов разбудить любопытство Гарри, а с его целеустремленностью и упорством этого будет вполне достаточно. Или же вам придется воспитывать вашего сына в Азкабане - в любое другое место я смогу найти лазейку, да и туда тоже, если задамся целью.

– Ты еще смеешь нам угрожать?!
– Джеймс выхватил палочку, но Снейп оказался быстрее, и они застыли друг напротив друга, не решаясь все же начать дуэль так близко от любимых ими людей. Малыш, как будто почувствовавший предельный накал напряжения вокруг него, отчаянно заплакал, и Лили тихо зашептала что-то, пытаясь его успокоить, не сводя при этом настороженного взгляда с мужчин.

– Ну-ну, Поттер, не надо горячиться, я надеюсь, из твоей памяти не стерлись наши тренировочные дуэли во время войны, ведь ты далеко не всегда выходил из них победителем. К тому же заклинание может случайно срикошетить, и мы оба, полагаю, не хотим, чтобы Гарри или Эванс пострадали.

Поттер буквально затрясся от сдерживаемого гнева, но потом с явным трудом взял себя в руки и опустил палочку. С кровати раздался тихий и усталый голос Лили:

– Чего ты хочешь, Снейп? Я знаю, ты наверняка предвидел подобный поворот событий, когда шел сюда, значит, подумал и о… возможном выходе из создавшегося положения. Скажи нам, будь так любезен, и покончим с этим раз и навсегда.

Снейп с напускной любезностью отвесил Лили полупоклон, но его взгляд при этом тревожно скользнул по внезапно затихшему, глядящему прямо на него и как будто что-то понимающему ребенку.

– Мы принесем Нерушимую Клятву. С моей стороны я обязуюсь не приближаться к Гарри до его поступления в Хогрвартс, а во время обучения и до самого совершеннолетия я буду вести себя, как профессор Снейп из... его несостоявшегося будущего. Я полагаю, этого будет достаточно, чтобы не вызвать у него ровно никаких положительных чувств ко мне. И еще... я поклянусь в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажу ему о настоящем прошлом Гарольда Прингстона. Тут вы правы, ему не следует знать об этом кошмаре, ведь это разрушит его жизнь, а я пекусь о его благе не меньше, чем вы.