– Ну ладно тогда… - Гарри решительно не знал, что ещё сказать, и умоляюще посмотрел в глаза Блейзу - пусть сам додумает всё, что полагается в таких случаях, он же умный!

– Хочешь, я покажу, что умею думать о тебе и только о тебе?
– шепнул Блейз, и его пальцы, сжимавшие ладонь Гарри, стали отчего-то очень горячими.

– Хочу, - честно сказал Гарри, давя желание целовать Блейза здесь же, сейчас же, до багровых засосов на нежной коже…

Выручай-комната была рада принять их, как и всегда; на этот раз она представляла собой небольшую спальню, пол которой был целиком застелен толстым матрасом с пахнущими свежестью хлопковыми простынями и кучей подушек-думочек. Больше ничего и не было нужно.

Захлопнув за собой дверь, Блейз прижал Гарри к стене, не целуя - завоёвывая его сдавшиеся без боя губы, быстро, жёстко, властно; определённо, он не думал сейчас ни о ком больше… Гарри вцепился в плечи Блейза и потянул за собой, опускаясь на колени.

Одежда разлеталась во все стороны; один ненужный кусок ткани за другим, и уже можно видеть, осязать живую кожу, вдыхать её пряный, щекочущий ноздри запах, пробовать на вкус - чуть солоновато и так сладко, так безумно сладко…

Нетерпеливые, обжигающие ласки - неловкие, потому что нет сил не касаться друг друга целиком, не прижиматься грудью к груди, напряжённые члены соприкасаются, трутся друг о друга… Гарри перехватил на полпути ладонь Блейза, собиравшуюся зарыться в чёрные пряди, поцеловал и предложил:

– Давай сегодня ты сверху?
– «сегодня» означало в первый раз за всё время, что они были вместе. Целый год уже…

– Ты… правда этого хочешь?
– глаза у Блейза стали огромные-огромные, почти круглые.

У Гарри было две причины, чтобы сделать это предложение: во-первых, он действительно этого хотел. Во-вторых, чудище в нём бесновалось, требуя своего, и если не зелья, то хотя бы крови - а делать Блейзу больно Гарри категорически не желал. Хватит, наделался.

– Правда, - Гарри обнял Блейза за шею, притянул к себе и поцеловал.
– Только… осторожно, ладно?

– Мерлин, конечно…

Нетерпеливость и жгучесть куда-то подевались; остались только тягучая, осторожная нежность, в которой Гарри плавал, как в море патоки. Невесомые поцелуи, не оставляющие никаких следов, нежные касания пальцев - шея, ключицы, соски… С Гарри обращались, как с хрустальной вазой, которую ни в коем случае нельзя трогать неправильно, не то разобьётся. Он выгибался навстречу касаниям, прерывисто дышал, полуприкрыв глаза, и последняя мысль - «почему я не предложил этого раньше?» - утонула в нежности, когда Блейз добрался до области ниже пояса Гарри.

Один палец проник в Гарри почти незаметно - настолько он был уже расслаблен. Второй Гарри принял в себя, непроизвольно дёрнувшись, и Блейз тотчас же остановился.

– Тебе не больно?

– Нет… непривычно…

Гибкие пальцы проникли дальше, шевельнулись в тесном канале и нащупали простату - острое удовольствие тряхнуло Гарри, как электрический ток.

– Как ты?

– Хорошо… просто отлично… не останавливайся!

– Как скажешь, - по голосу было понятно, что Блейз улыбается.

Третий палец - и лёгкая боль; это ощущение заполненности Гарри успел подзабыть с того раза, когда в последний раз оказывался в постели с близнецами, хотя это и было несколько дней назад.

– Продолжай!
– потребовал Гарри почти обиженно, когда пальцы Блейза замерли.

– Ты такой тесный, - выдохнул Блейз, целуя согнутое колено Гарри; кончики тёмных с бордовым отливом прядей щекотнули кожу.
– И горячий… я сейчас кончу прямо так…

– Кончай, - великодушно разрешил Гарри, подаваясь назад и насаживаясь на пальцы до упора.
– У нас есть вся ночь!

Низкий стон Блейза и перламутрово-белые капли на смуглом теле были наградой Гарри; изогнувшись, он слизнул одну из этих капель и потянулся поцеловать Блейза, делясь с ним его собственным вкусом.

– Люблю тебя, - прошептал Блейз.

– Я знаю, - ответил Гарри и провёл влажную дорожку языком по шее Блейза, закончив её под изящным овальным ухом, там, где принято чесать кошек.

Четыре пальца вошли в Гарри без боли и долго гладили, массировали, ласкали простату, вырывая из него крики, стоны и вздохи.

– Ну же… давай… - Гарри рывком раздвинул ноги так широко, как мог.

Судорожный вздох - Гарри знал, каким откровенным, возбуждающим, бесстыдным был его последний жест - и пальцы сменились членом.

Блейз входил в Гарри осторожно, медленно, всё ещё боясь причинить боль. Гарри качнул бёдрами, слегка двигаясь навстречу.

– Сильнее… - попросил он.
– Докажи, что ты думаешь обо мне!..

– Охотно, - Блейз поднёс к губам костяшки пальцев Гарри и, не переставая целовать их, одним движением вошёл в Гарри так глубоко, как мог.