Завтрак в Большом Зале проходил в настороженной тишине, после недавней стычки гриффиндорцев между собой. Гарри и Рон сидели на разных концах стола. Гермиона устроилась справа от Поттера и пыталась что-то ему втолковать. Гарри кивал и читал газету, при том всем было очевидно, что юноша ее не слушает. На самом деле парень был здорово расстроен, Грэйнджер и Уизли были его первыми действительно близкими людьми. Когда-то он воспринимал их, как своих брата и сестру. Гарри прихлебывал сок, решившись отказаться на этот раз от завтрака, когда вдруг почувствовал, что происходит что-то плохое. Тьма внутри вдруг дрогнула и загудела, быстрее прогоняя кровь по венам. Голова закружилась. Он непонимающе провел пальцами по глазам. Что это за странный туман вокруг?

– Гарри, с тобой все в порядке?
– в руку вцепилась чьи-то холодные пальцы.

Он не успел ответить, потому что на него вдруг нахлынуло нечто ужасающее. Гарри никогда не испытывал ничего подобного. Боль разрывала каждую клеточку его тела. Казалось, что начинают лопаться сосуды, ломаются кости. Во рту резко пересохло, но еще раз притронуться к кубку юноша и не подумал, даже дурак догадался бы, что именно в него был подлит яд. Поттер схватился за воротник мантии, пытаясь ослабить его: он вдруг стал задыхаться. Впервые за долгое время Глава Темного Ордена почувствовал себя слабым и уязвимым. Смертным. Почти неограниченная магическая сила и компания тысячелетнего Салазара Слизерина дали ему иллюзию того, что он тоже бессмертен. Но это был всего лишь мираж. Гарри вдруг стало страшно. И одновременно нахлынуло облегчение. Эта чертова жизнь, слишком сложная с самого начала, наконец-то могла закончиться.

Перед глазами почему-то стояло приятное, хоть и не слишком красивое, лицо Гермионы. Дышать стало немного легче, а в воздухе Большого Зала поплыл аромат персикового шампуня и книжной пыли. Сердце затопил прилив неожиданной нежности к этой девушке. Гарри вспомнил, как он впервые увидел ее в поезде, как они подружились, как вместе плакали и смеялись, как рисковали друг для друга жизнями. В памяти всплыли ее встрепанная копна волос и уверенный голос.

– Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать.

– Профессор МакГонагалл, они оказались здесь, потому что искали меня.

– Гарри, ты великий волшебник!

Как он мог предать ее? Забыть о том, сколько между ними было прекрасного. Поттер робко протянул вперед руку. Он не был уверен, что это лицо не плод его воображения. Рука наткнулась на гладкую кожу ее щеки. Грэйнджер склонилась над ним, а его голова лежала у нее на коленях. Он сам не понял, как оказался на полу. Рядом что-то кричал Рон, визжала Лаванда.

– Гермиона… кажется, я…

Гарри не знал точно, что хотел ей сказать. Но неожиданно перед ним во всей своей красоте предстала истина: он всегда любил эту девушку и только ее. Как он мог не понять этого раньше? Как он мог оставить ее одну в стране раздираемой войной? Как он посмел изменить ей, да еще с кем! С мужчиной, который к тому же ненавидит ее и ей подобных. Поттер буквально чувствовал, как по телу разливается яд, подлитый ему неизвестными врагами, все что ему хотелось в данный момент, в последние секунды своей жизни, это сказать подруге насколько он любит ее.

– Гермиона, - улыбнувшись, повторил Поттер, с удовольствием просмаковав на языке имя девушки. Он был счастлив, что ему выпала честь умереть на ее руках.
– Я лю…

– Гарри!
– вдруг крикнул такой знакомый голос.

Юношу сдернули с рук Грэйнджер, которая сразу же что-то возмущенно заголосила. Поттер не отрывал от нее взгляда и попытался убрать от себя назойливые руки, пытавшееся отдалить его от Гермионы. Она была так прекрасна… особенно в гневе.

– Гарри, мальчик мой, посмотри на меня. Ну же!
– говорил этот человек. Враг, безусловно, потому что друг не стал бы разделять их.
– Что с тобой? Нужно зелье? Гарри… - цепкие пальцы больно схватили подбородок и резко развернули его лицо.

Поттер вскрикнул. В лицо вдруг ударил яркий свет. Но преодолев боль, он все же рассмотрел того, кто сейчас яростно тряс его, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Салазар!
– вскрикнул он. Вдруг замутило. Вывернувшись из крепкой хватки, молодой человек оказался на четвереньках. Его вытошнило. На мгновение разум прояснился. Все стало настолько ясно, что даже смешно. Он успел схватить любовника за руку и сообщить:

– Амортенция… Грейнджэр…

После чего разум неожиданно снова помутился. Сознание затопили странные образы и воспоминания никогда ему не принадлежавшие. Снова полыхали костры инквизиции. Чума бежала по Европе вместе с крысами. А над Хиросимой возвышался ядовитый гриб. Тьма, которой он так долго сопротивлялся, полагаясь на свою магическую силу, воспользовалась его слабостью и вырвалась на волю, поглотив Главу Темного Ордена полностью.

Гарри упал в обморок и уже не видел, что происходило в Большом Зале. Он не знал, что как только потерял над собой контроль, сила хлынула из него щедрым потоком, жаля и лаская, подчиняя и отвергая. Любой, кто еще не верил, что Гарри Поттер сильный волшебник почувствовал это на собственной шкуре. Светлые Рыцари, которых впрочем было в зале всего четверо, испугано творили защитные барьеры. Они были молоды, не опытны и никак не ожидали испытать на себе вышедшую из-под контроля силу Главы Темного Ордена. Все молодые Рыцари Темного Ордена, кроме неожиданно проявившего стойкость Блейза, попадали на колени, чувствуя тоже почти забытое противоестественное удовольствие, как и в день принятия Гарри в Орден.