При пуске ракеты он едва не свалился на спину. Удержал его солдат, подлезший сзади и, рискуя быть опаленным стартовым выхлопом, подпиравший его спиной.

Старший лейтенант Икеда, забыв о бинокле, щурясь, всматривался в небо. Самолеты, поворачивая, снова из маленьких тёмных точек, превратились в едва обозначившиеся крестики. К ним стремительно неслась ракета, которая и вовсе пропала из виду.

Вдруг одна тёмная точка, выбросила белое облако, растянувшееся и отставшее от продолжающей лететь машины. Но её полёт продолжался не долго. Через полминуты она рассыпалась на несколько дымящих кусков, плавно меняющих траекторию полёта на нисходящую.

Всё это время наблюдающий за результатами атаки лейтенант, упираясь на слабеющие руки, ждал. Наконец увидев поражение цели, смог с удовлетворённой улыбкой свалиться на землю.

Среди треска помех, уханья и воя, отрывистых команд, вдруг раздался голос командира полка — как понял майор, танки пересекли всю взлётку поперёк и напоролись на ожесточённое сопротивление.

— Разворачивай! — Скомандовал Суганами, — вперёд!

Самоходка, виртуозно лавируя между препятствиями, осторожно двинулась к другой стороне посадочного поля. Благо ориентироваться было легко, по поднимающимся высоким языкам пламени и густому чёрному дыму горящего топлива на другой стороне поля. Судя по всему, горели большие аэродромные резервуары.

Командир по-быстрому выглянул из люка, чтобы оценить повреждения в корме. Как он и предполагал — снаряд с БМП согнул, порвал листы металла над гусеницей, исковеркал внешний, дополнительный топливный бак. Солярка маслянисто разбрызгалась, растеклась по двигателю, каткам и тракам.

Справа по курсу, пышно выдав керосиновое пламя, упал вертолёт. Майор на автомате удовлетворённо отметил:

«Ударный вертолёт. Мог бы доставить неприятности. Хорошо сработали зенитчики».

Самоходка прошла между двух горящих «Чи-ха». Башни и забашенное пространство у обоих было изодрано, изорвано, двигатели горели. Полыхая, солярка чёрной копотью стелилась по ветру. Дальше справа стояла искорёженная японская САУ. Рядом с похожей раной, с развороченной кормой дымила «Брэдли».

Огибая тушу просевшего транспортного самолёта, уронившего на бетонку хвост и крылья, майор, наконец, увидел противника — стоящую к ним боком БМП и десяток пригнувшихся солдат. Совсем близко.

— Цель слева двадцать! Бронебойным!

Заряжающий почти сразу прокричал о готовности, а вот водитель мешкал. Взвыв двигателем, загребая правой гусеницей «Хо-ни» доворачивала на прямую наводку.

Японскую самоходку заметили — рейнджеры побежали в укрытие, башня «Брэдли» резко дёрнулась, наводясь на нового противника.

«Какой быстрый»!

— Огонь! Огонь давай! — Суганами понимал, что они могут не успеть, могут промазать, даже с такой короткой дистанции, и тогда эта токая пушечка издырявит их к демонам.

Самоходка вздрогнула, «американец» на мгновенье «запарил». Дымок быстро сдуло.

— Ага! Под самую башню! — Испытывая нервный восторг, прокричал Суганами, глядя на маленькую чёрную отметину под кожухом маски и нелепо торчащий ствол.

По броне в ответ защелкали пули. Майор усмехнулся:

«Глупые гайдзины пытаются из стрелкового оружия проткнуть бронированную машину».

Снова крикнул заряжающий. Выстрел! В «Брэдли влупили ещё раз, для верности, но без видимого эффекта.

Вдруг майор заметил метрах в трёхстах солдата с „трубой“ противотанкового гранатомёта на плече. Стало понятно, на что американцы подловили полк.

— „Базука“, — закричал наводчик.

Американец, не целясь, выстрелил, окутавшись на мгновенье дымом. Блеснув пламенем, граната фыркнула перед смотровой щелью в такой близости, что майор отпрянул.

— Поворот 90! Ходу! Вперёд! — Закричал Суганами.

Резко прокрутив гусеницами, заскользив траками по бетонке, самоходка, рыча, разгонялась почти до полных 40 км/час.

„Медленно“! — Суганами казалось, что двигатель ревёт впустую, — давай, давай»!

Противник, видя, что не успевает перезарядить гранатомёт, бросился к укрытиям. Прячась за обломками техники, американцы палили из автоматов. Неожиданно, чуть правее, буквально в нескольких метрах из-за кучи разбросанных ящиков показался солдат с трубой помассивней, с толстыми нашлёпками на концах.

«Дротик», — всплыло откуда-то в мозгу Суганами.

— Дави!

Приняв упор на одно колено, американский пехотинец был повёрнут к ним в пол оборота, почти повернувшись спиной, и наводился куда-то в сторону, вероятно не замечая рычащую машину, что собственно не мудрено при страшном грохоте выстрелов, визге пуль и взрывах снарядов.

Наконец услышав лязг гусениц, он резко развернулся и, ахнув, отпрянул от близко обнаруженного противника — самоходка в клубах пыли надвигалась на него ревущим мастодонтом. Не растерявшись, он быстро стал производить манипуляции с комплексом, явно готовя его к стрельбе.