Что в этом случае могли сделать японцы, располагая противолодочными средствами ограниченными техническими характеристиками прошлого века?

Японцы при планировании ударов по морским соединениям противника рассчитывали, что какое-то время удастся избежать масштабных контрударов со стороны подводного флота неприятеля, вызванных неразберихой в тактических соединениях и в высшем эшелоне американского командования.

Но тот же Нагумо, удовлетворённо наблюдая за очередным тонущим кораблём противника, испытывал под ложечкой ноющую тоскливую тревогу: может быть, именно сейчас какой-нибудь огромны подводный крейсер противника подкрался на дистанцию кратчайшего пути скоростной малошумной торпеды и выцеливает его корабли. Поэтому вокруг расширяющего свои границы морского сражения ходили кругами сторожевики, долбя в глубины акустическими ударами. Рыскали миноносцы, оснащённые бомбомётами и бомбосбрасывателями. К ним, по мере затухания боя присоединялись крейсера и эсминцы. Россыпи 160-килограммовых бомб периодически с интервалами, не жалея, буквально по площадям плюхались в воду, создавая эффект почти ежесекундной гидровстряски и иллюзию непрерывного прессинга противолодочными средствами. Взрыватели замедленного действия ставились на разные глубины. И пусть не эффективно, но тем, которые внизу, неизвестно какие используются средства для их обнаружения и уничтожения. Не поразить, так хоть навести страху на тех затаившихся, укрытых в стальном цилиндре, сжатом со всех сторон давлением воды, не понимающих что творится на поверхности, знающих, что их выискивают и обстреливают.

Находясь в неведенье о происходящем, без информации и команд с поверхности, командиры подводных лодок если уж не убоятся (что вряд ли для людей подобной профессии), то как минимум поведут себя более осторожно в принятии решений и контрдействий на явную агрессию чужаков.

Понятно, что будут попытки связаться со штабом, хорошо если по низкочастотной связи — а это лишнее время. Или же подвсплыв на глубину выдвигаемой антенны. В этом варианте тоже есть свои временные факторы задержки: радиообмен, обработка информации. Возможно, автономные подводники будут следовать предписанными на экстремальный случай инструкциями. Но однозначно боевую тревогу на подводных кораблях «протрубят». Вот только когда это произойдёт, и как поведут себя капитаны — на это хоть как-то, но возможно повлиять.

В какой-то степени подобная тактика сработала. Более того, подводная лодка типа «Огайо» оказавшись в зоне сброса очередной единичной бомбы, получила ощутимый, но не смертельный пинок под зад — гидроволна встряхнула корму субмарины. При этом в подшипнике вала огромного винта возник незначительный прекос, который тут же выправился, но мощная инерция вращения мгновенно выела полумиллиметровый слой металла в трущейся поверхности. Возник некоторый люфт и лёгкая вибрация, которая на слух и человеческие ощущения непрофессионалу была не заметна, но рассыпанные по лодке датчики показывали увеличение шума на несколько децибел.

В десяти милях северо-западнее в толще воды притаился, навострив уши в режиме пассивного слежения, подводный корабль, морской охотник, «морской волчара» — «Сивульф». Это была вторая атомная подводная лодка, входящая в состав авианосного соединения. Уже полчаса капитан субмарины пытался хоть что-то понять из той информации, которую на него сливали застывшие у консолей аппаратуры операторы. Источников гидроакустических шумов практически над самой лодкой было так много, и появились они настолько неожиданно, что самой правдоподобной версией их появления могли быть сброшенные с вертолётов несколько (или десятки) хитроумных изощрённых имитаторов. Вся эта гремящая по мембранам усилителей и ушным перепонкам орава, промчалась на скорости более 28 узлов над скользящей под водой субмариной. При этом промчалась пересекающимся курсом с родимым авианосным соединением!

А потом началось нечто непонятное. Контакт узконаправленной связи с «большим парнем» и его сопровождением неожиданно прервался. Вода забулькала миллионами лопающихся пузырьков, стала настолько шумной от подводных взрывов и акустических ударов, что компьютерам, взвывшим кулерами в новых натужных тональностях, пришлось изрядно потрудится, обрабатывая и классифицируя сотни акустических сигналов.

Ещё через какое-то время ребята с пальцами на кнопках, с ушами в наушниках и глазами, отражёнными в стёклах мониторов поняли — наверху идёт бой. Нет — бойня! А там свои! С одной академии, с одной казармы, с одного порта приписки! Как там, у одного русского барда? «Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой». А тут: Джон с Митчелл-стрит и Гарри с Бейкер-авеню. И долг офицера, и как не крути — контракты, требовали действий.

Да вот беда, и корабли противника, и шумы своих эсминцев и крейсеров, «прошитые» в память компьютеров узнаваемыми характеристиками — всё смешалось на близких интервалах и дистанциях не позволяющих ракету. Потому лодка в максимально бесшумном режиме пятилась, увеличивая эту треклятую дистанцию для верного захвата и пуска.

Вдарить торпедой? Так при торпедной атаке условия иные — а вдруг в своих попадёшь? Хотя современный уровень системы самонаведения торпед позволял и в них «вбить» шумовые «портреты» своих кораблей. А чтоб наверняка не зацепить «тикондерогу» или «арли бёрка», хорошо бы держать «Mk-48» на узде тонкого провода телеуправления.

А ещё выводит из себя, нервирует и бесит, скребущий по зализанному корпусу лодки неклассифицируемый луч сонара. Рыскает, вынюхивает в опасной близости, тарахтя раздолбанным ротором турбины, чужой враждебный корабль. И часто шлёпают в воду бочонки, что бы потом гулко бухнуть, ударить плотными, расходящимися волнами неподвластными сжатию молекулами Н2О. Одно успокаивает — бомбардировка происходит в полуторакилометровом удалении от затаившейся подлодки. Кого они там гоняют?

«Сивульф» почти неслышно скользил в толще воды. Глубина — 300, скорость — 5 узлов. Контрпеленг — на скопище кораблей, своих и чужих.

— Сэр, цель Љ1. Пеленг — 90. Работа активного гидролокатора. Дистанция прежняя, — прозвучал очередной доклад.

Непонятный корабль, классом примерно с эсминец, совершал необъяснимые с логической точки зрения эволюции.

Видимо этот эсминец снова сбросил бомбу, потому что оператор предупреждающе поднял палец. Через минуту, он кивнул на вопрошающий взгляд дежурного офицера:

— Снова жахнул. Кого они там долбят? — Не замечая, что уже раз двадцатый задаёт этот вопрос, промолвил оператор.