– Хочу майозенку! – прозвучало требовательное.

И тут Катя выдала:

– Майозенку кушать вредно, а я молочко принесла.

Шок был не только у меня, маленький тоже стоял, от удивления приоткрыв ротик. И он уже хотел было начать возмущаться, он это умел при желании и практиковал исключительно на Кате, на мне просто бесполезно было, но тут феечка вмешалась, напомнив:

– Маму обижать нельзя, ей и так тяжело, а ты ей первый помощник и защитник.

И Ромочка насупился, сжал кулачки, кивнул и самому себе напомнил:

– Я музик.

Катя ласково потрепала его по головке, а я… я посмотрела на стопку книг и в очередной раз искренне удивилась – правильное питание, учебники по воспитанию детей, букварь даже!

– А букварь не рано? – ошарашенно спрашиваю.

– В игровой форме можно начинать уже. – Катя стремительно выкладывала продукты, причем овощи, молочное, крупы и никаких тортиков, пирожных, мороженого и готовых салатов. – Ритулечка, а тебе домой не пора, мама волноваться не будет?

Я просто сидела, открыв рот – Катя мою маму не то чтобы не любила, просто не переваривала, и данная тема вообще никогда не поднималась.

– Пора-пора, – отозвался незримый для некоторых Князь, – и давай сама, чтобы я фею не вмешивал.

Очень хотелось послать Стужева, но не при Ромке же.

– Да, – медленно поднялась со стула, – пойду я, наверное.

Проводил меня Ромочка, держа за руку и сурово насупившись. Дойдя до двери, оглянулся на кухню и доверительно прошептал:

– Мама взрослая.

Устами младенца…

– Повзрослела, – согласилась я.

– Я музик, – напомнил то ли мне, то ли себе Ромочка.

– Настоящий музик, – согласился Стужев, подталкивая меня к двери.

– Ты плохой, – выдал очередную мудрость мой самый лучший мужчина на свете.

– Умный пацан, – не стал возражать Князь, каким-то образом умудрившийся открыть дверь и таки вытолкнуть меня на лестничную площадку. – Все, Йома, – он наклонился, протянул малышу руку, – бывай, маму береги, мужиком будь, ну и дальше по списку.

– Писку? – переспросил Ромка.

Стужев глянул на меня и попросил:

– Не переводи, мне уже страшно представить, как ты интерпретируешь это кажущееся на первый взгляд невинным слово. Пока, Йома.

– Пока, Гьязь, – отомстил малый и за себя, и за меня.

– Оба-на, – опечалился Стужев.

– Знай наших, – ответила гордая за наших я.

Ничего не ответив мне, Князь, он же с легкой Ромкиной руки Грязь, махнул мелкому, вышел и закрыл двери. После решительно направился к лифту, вызвал и, пока тот ехал, вернулся за мной, взял за локоть, завел в лифт, и мы молча подождали, пока дверь закроется.

Дальше случилось нечто – рывок, и, прижав меня спиной к не особо чистой стенке лифта, Стужев навис, вжимая в эту самую стенку, и зло произнес:

– Трус, значит?

Не сразу врубилась, к чему это было сказано. Потом вспомнила, что это он, видимо, все еще помнит о моем: «Прости, Князь, видишь ли, я скрывать и не собиралась, а вот твоя скрытность вызывает грустные мысли по поводу трусости…»

– Слушай, Гьязь, – ехидно начала я, – у тебя какое-то болезненное самолюбие, тебе бы к психологу записаться, глядишь, и комплексов поубавилось бы…

Договорить мне не дали – Князь как-то резко оказался совсем близко, так что это уже было мало похоже на сентиментальные мексиканские сериалы и явно двигалось в сторону немецкого эротического фильма, и вот в этом положении Стужев с усмешкой поинтересовался:

– Марго, а что ты знаешь об инициации ведьмы?

В моей голове прокрутилось нечто вроде лишения невинности, посему, стараясь не показывать нарастающий ужас, ровным голос интересуюсь:

– Гетеросексуальность доказывать будешь?

Усмешка, и, склонившись ближе, так что теперь его губы ощущались моими, Стужев проникновенно прошептал:

– Девственность? Маргош, да кому она нужна. Поверь, тут все гораздо интереснее. – Почти поцелуй, и он продолжил: – Для того, чтобы инициировать ведьму, нужно просто… – Князь сделал паузу, затем выдохнул, – разбить ей сердце.

Лифт плавно двинулся вниз, мое сердце ухнуло куда-то, где ему было не так страшно, как со мной, мне вдруг стало очень холодно и жутко, а Стужев… ну он просто искренне наслаждался ситуацией.

– Стужев, – задумчиво произнесла я.

– Мм-м?

Я резко выдохнула, приводя чувства в порядок, потянулась к нему и тоже проникновенно так:

– А к психологу все же сходи, он тебе явно нужен.

Стужев решил поржать мне в лицо. Решение даже было приведено в исполнение, но на патетической ноте злодеюкского смеха лифт остановился, дверь открылась, и вошел…