– Будем драться тем, что есть, – отозвался Странник.

– Само собой. Я открываю огонь через три минуты.

Ингрид, сдувая с лица обгоревшую прядь, встала рядом с мужем. Кольчужная юбка порвана, нагрудник заляпан черной драконьей кровью. Два десятка магов прикрытия, оставшиеся в живых, занимали позиции между баллистами. Тяжело дыша, подтягивались циклопы. Полтора десятка личей, все таких же бесстрастных, разворачивались в редкую цепь. В центр опустились Золотой дракон и три виверны.

– Мы их не остановим, – горько сказал Джанибек.

До свиньи оставалось три сотни метров.

К магам подъехал Агравейн. Его мамонт потерял в огне почти половину шерсти, глаза лопнули, на правом боку из рваной дыры торчали ребра. Лич, не отрываясь, смотрел на сверкающий арийский клин.

– Я дам вам пять минут, – глухо произнес он.

– Что? – не понял Джанибек.

– Постарайтесь успеть! – Агравейн достал из складок мантии хрустальный шар и, глянув в него, сказал: – Простите, барон, вам придется искать мне замену.

Тронул макушку мамонта посохом, и мертвый колосс, набирая скорость с каждой секундой, пошел навстречу арийским троллям. Посох начал выписывать над головой Агравейна причудливые фигуры, формируя стремительно растущий зеленый смерч.

– Самоубийство, – выдохнул Странник. – Маги его снимут на подходе…

– Маги? – громыхнуло над головой командиров. – Это как раз по моей части.

Они не заметили, откуда он прилетел и как подошел к ним вплотную. А когда заметили – ничего не успели ответить. Распахнулись черные полотнища, и тридцатиметровое тело рывком поднялось сразу на полсотни шагов. Еще через пять секунд Истинный Черный дракон, абсолютно иммунный к любой магии, рухнул на рыцарей вермахта. Минутой позже зеленое облако накрыло вырвавшихся вперед троллей, и мамонт врезался в их строй, расшвыривая ариев, как кегли.

– Откуда он взялся? – выдохнул оторопевший Странник.

Ему ответил Ульхан, стоявший в пяти шагах.

– Его зовут Зигфрид. Он убийца драконов, – помолчал и добавил: – и магов тоже.

Они дали артиллерии восемь минут. А потом та ударила почти в упор.

Стрелковый полк отдыхал. Русы откатились почти на километр, собирая разрозненные отряды в кулак. В хирдах сопели, чесались и погромыхивали железом. Ощутимо тянуло пивом.

Браги, Выкуси, Хельги и Нейл наблюдали за перестроениями противника. Принцесса, поднеся к уху кристалл, слушала отца.

– Минут через десять они снова полезут, – сказал Нейл.

– Обязательно, – хмыкнув, кивнул ярл. – Их до сих пор преизрядно. Но здесь они не пройдут, жилы порвут.

Подлетел на распаленном коне Джелаль-эддин, бросил:

– Центр устоял! Даже, хвала Пророку, чуть подался вперед.

– На левом фланге плохо. – Выкуси оторвалась от кристалла. – Арии перемалывают артиллерию, Табор едва держится.

– Там вся наша молодежь! – простонал Нейл. – Все молодые ведьмы Союза!

– Там Рагнейд, – выдохнул Браги.

– А мы еще не видели княжью дружину, – напомнил нойон.

– Значит, надо заставить их показаться, – голос Хельги был тверд. – Кто у нас ближе всех к Табору?

– Барон, – удивленно отозвался Браги. – А при чем тут княжья дружина?

– Нужна хорошая провокация, – разведчик криво усмехнулся. – Русы выжидают, смотрят, выбирают, куда лучше ударить. Ну так поможем им определиться! Браги, твой тяжелый хирд бьет в левый фланг лешим, опрокидывает их и дает возможность барону сомкнуться с Табором в единый фронт. Если повезет, они не только остановят Кляйста, но откинут его. Мы в это время пытаемся удержаться. Угадайте с трех раз, куда ударит Молот?

– Только без фанатизма, – прогудел ярл. – Если запахнет керосином…

– Мы бросим спичку и убежим. Гномов нам оставишь?

– А куда я денусь?

В Реальной истории никто и никогда не взламывал вагенбург таборитов. Но в Реальности не было боевых магов. И поэтому бой шел уже за третий ряд возов, третий из четырех.

Вожди Союза с изумлением смотрели на самоубийственную атаку двух берсерков на ядро арийского клана.

– Я не надеялся увидеть такую силу духа собственными глазами. – Бармалей покачал головой.

– Драконы – самые гордые создания Мира, – негромко заметил бреган.

– А Агравейн? – Камиль поцокал языком. – Нет, если он выживет и мы победим, такой багатур достоин помилования и полного отпущения грехов!

– Думаю, не за помилованием он идет, – усмехнулся Комтур. – Я бы сказал так: не для чего, а потому что. Издревле люди приносили себя в жертву великой идее. Почему?

– Потому, что так было нужно, – кивнул Камиль.

Арии перли неудержимой лавиной. Тролли, наги, рыцари в покореженных огнем доспехах, визжащие троглодиты… Никто уже не вспоминал о равнении, о суровой дисциплине боевых построений, о дистанции, потребной для копейного и клинкового удара. Клан толкала волна дикой ненависти к недомеркам, раз за разом каким-то чудом наносившим убийственные уколы и упорно не желавшим умирать. В тылу бесчинствовали колоссальный мохнатый мамонт-зомби и черный неуязвимый исполин, в загривки ариев мертвой хваткой вцепились василиски, но передние ряды жаждали только одного – разметать остатки ненавистной артиллерии. Пронзаемые по трое тяжелыми оперенными копьями, разрываемые Цепными Молниями и булыжниками циклопов, задыхающиеся в облаках зеленого ядовитого газа, ревущие арии все-таки сумели пройти последние сто метров и сокрушающим цунами затопили баллисты.