Тейлор смотрел в никуда и говорил вполголоса. Дениза увидела, что он сжимает и разжимает кулак, словно приотворяет и вновь закрывает дверь в прошлое, выпуская отдельные образы.

— Однажды в каталоге я увидел набор игрушечных солдатиков — с танками, машинами, палатками. Все, что нужно ребенку, который любит играть в войну. Я мечтал о нем днем и ночью и нарочно оставлял каталог на видном месте, чтобы мама его заметила. Когда наконец мне подарили набор на день рождения, я был счастлив. Но моя спальня была совсем крошечной — когда-то ее использовали в качестве кладовки, — и в ней не удавалось расставить солдатиков так, как хотелось, поэтому я перетащил набор на чердак. В ту ночь я не мог уснуть и пошел играть.

Тейлор поднял глаза, горестно вздохнул и покачал головой, словно не в силах поверить в случившееся. Дениза слушала не перебивая.

— Было поздно — уже за полночь. Я прокрался мимо комнаты родителей на цыпочках — я хорошо знал все скрипучие половицы, и меня не застукали.

Тейлор закрыл руками лицо и подался вперед. Когда он вновь заговорил, его голос зазвучал громче.

— Не знаю, долго ли я возился на чердаке. Тогда я мог часами играть в солдатиков, не замечая хода времени. Я расставлял их снова и снова и разыгрывал воображаемые битвы. Сам я был сержантом Мэйсоном. На всех солдатиках были написаны имена — когда я увидел, что одного из них зовут так же, как моего отца, то назначил его главным героем. Он всегда побеждал — и плевать, каковы были шансы. Я бросал его в бой против десяти противников или против танка, и он всегда побеждал. Мне казалось, что он несокрушим. Я жил мыслями сержанта Мэйсона — не важно, что творилось вокруг. Я мог пропустить обед или забыть о работе по дому... все равно. Даже в ту ночь, невзирая на жару, я думал только об этих чертовых солдатиках. Наверное, именно поэтому я не сразу почувствовал запах дыма.

Он помедлил, разжав кулак. Дениза увидела, как напряглись мускулы на шее Тейлора.

— Я просто не почувствовал... До сих пор не знаю почему — как можно не обратить внимания на дым?! Но тем не менее я ничего не замечал, пока не услышал, как родители с криками выскочили из спальни. Они громко звали меня. Я подумал, что они заметили мое отсутствие. Они звали и звали, но я был слишком напутан и не откликался.

Его взгляд умолял о понимании.

— Я не хотел, чтобы меня застукали на чердаке, — родители уже не раз запрещали мне играть ночью. У меня были бы неприятности. В воскресенье предстоял бейсбольный матч, и я боялся, что вместо игры окажусь под домашним арестом. Поэтому, вместо того чтобы выйти или отозваться, я решил подождать, пока они спустятся вниз, а потом пробраться в туалет и притвориться, что все время был там. Глупо, конечно, — но тогда я был уверен, что это отличная идея. Я выключил свет и спрятался за коробками со старьем, чтобы переждать, Отец открыл дверь чердака и окликнул меня, но я лежал и молчал, пока он не ушел. В конце концов они перестали искать и все затихло — тогда я выбрался из укрытия и открыл дверь. Все это время я понятия не имел, что происходит, а когда вышел на площадку, то сразу почувствовал жар и запах дыма. Стены и потолок уже горели, но мне, наверное, показалось, что это сон... сначала я даже не понял, что попал в беду. Если бы я бросился бегом, то, вероятно, успел бы выскочить, но я промедлил. Я просто стоял, смотрел на огонь и думал, как это странно. Даже страшно не было...

Тейлор заметно напрягся, как будто приготовился к обороне. Его голос зазвучал хрипло.

— Прежде чем я успел опомниться, загорелась лестница, и огонь отрезал мне путь. Тогда я впервые сообразил, что оказался в ловушке. Дом настолько высох за лето, что вспыхнул как спичка. Помню, огонь казался... живым. Он как будто увидел меня и полыхнул в мою сторону. Я упал и начал громко звать отца — но он уже выбежал из дома, и я это знал. В панике я бросился к окну чердака, распахнул его и увидел на лужайке родителей. Они в панике бегали вокруг и звали меня. Я так напугался, что не мог крикнуть, но мама, должно быть, почувствовала мой взгляд и подняла голову. Я до сих пор помню, какие у нее сделались глаза, когда она поняла, что я в горящем доме... Она начала страшно кричать. Отец тоже посмотрел наверх, и тогда я начал плакать.

По щеке Тейлора покатилась слеза, хотя, кажется, он этого не заметил. Дениза ощутила дурноту.

— Отец... мой сильный и смелый папа подбежал к дому. Дом пылал сверху донизу, все трещало и рушилось. Пламя подбиралось к чердаку, комнату затянуло густым дымом. Мама умоляла отца сделать что-нибудь, и он встал прямо под окном и крикнул: «Прыгай, Тейлор! Я тебя поймаю! Я тебя поймаю, клянусь!» Но вместо того чтобы прыгнуть, я начал рыдать еще сильнее. Окно было в двадцати футах от земли, и мне казалось, что это очень высоко. Я не сомневался, что разобьюсь. Отец повторял: «Прыгай, Тейлор, я тебя поймаю! Прыгай, не бойся!» Но я только плакал... а потом крикнул, что мне страшно.

Тейлор с трудом сглотнул.

— И чем дальше, тем больше парализовал меня страх. Я слышал ужас в голосе отца... мама совсем обезумела... а я кричал в ответ, что не могу прыгнуть, что я боюсь. Мне действительно было очень страшно, хотя теперь-то я не сомневаюсь, что отец бы меня поймал.

На шее у него забилась жилка, глаза потускнели. Тейлор с силой стукнул кулаком по ноге.

— Я не забуду его лицо, когда он понял, что я не сумею преодолеть страх. Точнее, мы с отцом поняли это одновременно. Тогда он перестал кричать, опустил руки... и постоял так, не сводя с меня взгляда. Как будто остановилось время. Не существовало никого, кроме нас. Я перестал слышать голос мамы, не чувствовал жар, не чуял запах дыма. Я думал только об отце. Потом он кивнул, и мы оба догадались, что он сейчас сделает. Папа бросился к двери. Так быстро, что мама не успела его остановить. К тому моменту дом уже пылал как костер. Вокруг меня трещал огонь, а я стоял на подоконнике — слишком испуганный, чтобы кричать.

Тейлор накрыл глаза ладонью, а потом вновь опустил руки на колени и отодвинулся в дальний угол кушетки, словно не желая договаривать. Наконец, сделав над собой усилие, мужчина продолжил:

— Отцу понадобилось меньше минуты, чтобы добраться до чердака, но мне показалось, что целая вечность. Дышать было невозможно, даже если высунуться в окно. Я задыхался в дыму и чуть не оглох от треска. Когда горит дерево, стоит такой шум, словно визжит стая чертей. Я слышал, как отец звал меня, как он кричал: «Я иду к тебе!»

Голос Тейлора оборвался; он отвернулся, скрывая слезы, которые ручьями текли по щекам.

— Я отвернулся от окна и увидел, как отец бежит ко мне. Он был весь в ожогах... но молчал. Он подбежал ко мне, сказал: «Давай, сынок», — схватил за руку, свесил из окна и отпустил. Я упал, и у меня что-то хрустнуло в ноге... я лежал на спине и смотрел вверх... а отец в последний раз взглянул на меня... совсем как Господь Бог в языках пламени...

Тейлор замолчал, не в силах продолжать. Дениза сидела неподвижно, со слезами на глазах, в горле у нее стоял комок. Когда мужчина вновь заговорил, его почти не было слышно. Он дрожал, словно пытаясь подавить рыдания, сотрясавшие все тело.