Прищурившись, космический волк, гроза трех галактик, окинул взглядом вешалку для мундиров и обнаружил на ней лишь помятую парадную форму с ободранными аксельбантами и следами губной помады на воротнике.

Пивка бы, тоскливо ковырнул в носу лорд-адмирал. Увы, «жигулевское» на борту закончилось ещё позавчера.

– СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!!! – рявкнул он, приподнявшись на локтях.

Это заговор! Измена! Кто посмел?!

И самое главное – где взять?

Как восполнить потерю?!

Выли сирены в отсеках, в такт им вибрировали позвоночники бойцов мобильного десанта. Эхма, душа в тельняшку по полста светло-тёмных!

Крики, ругань, тычки в рёбра – сержанты гнали отделения к капсулам. Новобранцы, безусые пацаны, испуганно озирались и пытались спрятаться кто в реакторной, а кто и в пункте регенерации. Ветераны шли молча, не дёргаясь, – знали: всё равно особист спустит дроидов-ищеек, а у тех на дезертиров нюх особый. С пацифистами в Особо Дальнем Флоте не цацкались: расстреливали на месте, да и всё.

Ветераны чеканили шаг.

Новобранцы бледнели и норовили шлёпнуться в обморок.

Сержанты матерились и подгоняли.

«Дедушка» Пит – пять высадок, вместо пупка протез – наставлял молодёжь:

– Мальчишечки, слухай сюды, глупышечки вы мои неразумные. Знаете ли вы, сколько народу гибнет в верхних слоях, в бой вступить не успев? Нет? А я вам, глупышечки, скажу: половина капсул как с куста. Смотря какая внизу ПВО и сколько деталюшек загнал наш зампотех ещё на базе. И с чьих капсул он деталюшки свинтил.

Молодняк дрожал с подобострастием, чтобы доставить ветерану удовольствие. А Пит хохотал так громко, что заглушал вой сирен. Он всегда так делал, когда вместе с капсулой готовился рухнуть в космическую пустоту.

Взревела первая ступень, моментально испарившись вместе с дюзами.

– Счастливой нам дорожки, – подмигнул новобранцам Пит.

Вспышка озарила его белоснежную улыбку. Прямое попадание. И нет больше Пита, пять высадок, вместо пупка протез. Нет капсулы, есть оранжевый сгусток плазмы.

Счастливой дорожки? Сглазил, глупышечка.

С неба сыпались капсулы, как с дойных клонов – блохи. Мария Делакрус по прозвищу Бабец вынула из подсумка тюбик тонального крема. Весь флот атакует до последнего буксира, или Машке в невесомости не закусывать больше.

В свои неполные двадцать Делакрус чётко усвоила: жизнь – это битва.

Её взвод залёг в подвале супермаркета. Наблюдателей к вентиляционным люкам, карточки огня, в дальнем углу оборудовать отхожее место. Взводный лейтенант – хлопчик совсем «зелёный». Естественно, на парня все положили. «Не на корабле, выдрючиваться не надо», – искренне посоветовали ему. Да только мальчик непонятливый оказался: стратегически важный объект, приказ командования, вы у меня под трибунал… Вот Петрович его и грохнул: ствол к затылку, дави спуск, вся недолга.

И взял командование на себя:

– Братва, пожрать бы?

Штыки кровожадно впились в консервы НЗ. Пятерых отрядили наверх. «Без бухла не возвращаться!» – вот это правильный приказ. А то карточки какие-то…

Тряхнуло так, что Толян погнул сферу в трёх местах – низковато отделение управления, хорошо приложило. А если б черепом?.. Сняв ненужную теперь каску, Толян прохрипел:

– Экипаж, живы?! Доложить! Травмы, ранения?

– Механик. Два зуба.

– Молочных?

– Отставить разговоры!

– Наводчик. Ребро.

Отлично. Значит, без потерь.

– Комплект, парни! Заводи!

Взревел движок, провернулись гусеницы. Толян вскрыл секретный пакет и сообщил:

– Стёпа, квадрат две семёрки шесть три по улитке пять.

Приложив к карте линейку, он прищурился, схватил калькулятор, что-то прикидывая, и наконец выдал:

– По прямой двести десять кэмэ примерно. У нас три часа, Стёпа. Надо успеть.

Сегодня у Ли день рождения. Но подарки дарить некому: папа ушёл воевать, а мама на работе, она ведь санитарка в больнице. Наверное, раненых много.

Все говорят: война – это страшно. Говорят и плачут. Но только не Ли. У него есть винтовка с прицелом, дед подарил в прошлом году – посадил Ли на колени, обслюнявил щёку и сказал: «Ути-пути!» Дед – настоящий охотник, в молодости он убил много зайцетигров, целых два. Ли тоже метко стреляет. Он сразится с пришельцами и победит.

Он – самурай, он так решил.

Десант упал первым, записав в минус полдивизии и закидав территорию собственными трупами, но плацдарм для транспортников расчистив!