Звучный хлопок бесчувственного тела Лориварди Гнука о палубу сделал продолжение нашей беседы бессмысленным.

Что ж, начало реализации моего плана по розыску «торпиллера» можно счесть вполне успешным.

Я поднялся в пост управления вместе с Натс и бутылкой ледяного шампанского. Константин Головач, первоначально настроенный весьма против нее, расплылся в блажной улыбке и провозгласил тост:

– Наташенька, за наше неожиданное знакомство… и ваши чудесные глазки! Эх-ма, сущий омут! И чего там наш атаман наговаривал на вас?

Шельмец!

Подлетное время «Фунта изюма» к точке встречи с «Наварином» и «Туарегом» составило почти шесть часов. За эти часы Константин безудержно пытался развеселить новую знакомую – открывал бутылки бровью, многословно рассказывал о своем увлечении игрой на электронном сапоге и, перебрав «Слезы новобранца», исполнил баллады собственного сочинения. Назывались они «О заледеневшем герое» и «Недожитой жизни». Их всего было две…

После тотального осмеяния пятнадцать условно-земных лет назад Константин забросил написание стихов. Теперь же тряхнул стариной. Его электронный сапог выдавал резавшие слух фистулы, а луженая глотка изрыгала жутко фальшивые рулады о мужественном воине, бесстрашно показавшем враждебному инопланетянину перед смертью голый зад и фигу:

Натс не без тревоги прислушивалась к громовым раскатам электронного сапога, не рискуя выразить оценку творчества нового знакомого.

Я не вмешивался.

К моменту нашего подлета в точке рандеву уже находились корабли других казаков из моего куреня. Евгений Ильицинский, Сергей Нилов и Юрий Круглов прибыли к назначенному сроку. Ильицинский прилетел вместе с Ниловым на корабле «Старец Зосима». Круглов же явился отдельно от них на своем новом корабле «ДнепроГЭС». Таким образом, собрались пять кораблей с шестью казаками. Включая, разумеется, «Фунт изюма» и меня самого. Скажем прямо, на встречу явилась большая часть моего куреня…

Сход куреня на борту «Фунта изюма» начали строго и официально: с раздачи выпивки и заслушивания рапортов. Наталия Тихомирова при этом, разумеется, не присутствовала: только «донцы» могут принимать участие в казачьих сходах.

Признаюсь, братья по разуму и куреню меня порадовали.

Наиболее продуктивно последние месяцы отработали Инквизитор и Нильский Крокодил. Действуя в паре, они устраивали проповеди благонравия и целомудрия в притонах порока на планетах Цивилизационной Лиги. Инквизитор входил в бордель с иконой Святого Николая Чудотворца наперевес и произносил краткую проповедь длиною в одиннадцать предложений. Впрочем, если Евгений Ильицинский впадал в состояние экстатического вдохновения, то проповедь могла удлиняться до двенадцати или даже тринадцати предложений. Все то время, пока фонтан красноречия изливался на головы моральных уродов, позади проповедника стоял Нильский Крокодил с пистолетами в руках. После душеспасительного наставления по залу пускалась кружка для подаяний. Ну, как кружка… Оцинкованное ведро! Растлители, греховодники и извращенцы навзрыд плакали после обращенных к ним слов о спасении душ и посмертном воздаянии. Никто из них никогда не отказывался от добровольных пожертвований на обустройство православных обителей. Несколько раз посетителями притонов предпринимались попытки вызвать охрану, но как только извращенцы узнавали о том, что «секьюрити» перед проповедью предусмотрительно усыплены, то спешили сделать особенно щедрые взносы. Работая таким образом, Ильицинский и Нилов собрали за четыре условно-земных месяца более двух миллионов УРОДов.

Результат следовало признать красноречивым и в высшей степени похвальным!

Юрий Круглов, широко известный в узких казачьих кругах под кличкой Ужас, занимался делами куда более прозаическими. Около полугода назад он взорвал межзвездный лайнер, принадлежавший крупной транспортной компании, зарегистрированной на одной из планет Земной Цивилизационной Лиги. Совет Атаманов признал его действия неправомерными и неоправданно жестокими, после чего отлучил от оперативно-боевой работы и сослал в один из православных монастырей на планете Новый Валаам. Там Круглов отрабатывал строгую епитимью оператором посудомоечной машины. Из монастыря он вышел с обновленной душою и твердым намерением сделаться чище, добрее и выше ростом.

– Буду расти над собою, – заверил Круглов друзей по куреню. – Купил тут атомарный лобзик, буду в минуты досуга камень точить, нэцкэ всякие делать, украшать ваши каюты.

– Всегда приятно видеть преображение человека в Человека! – похвалил я с чистым сердцем. – А кто мне скажет, почему не явился Павел Усольцев?

– У него сын родился, – поспешил ответить Инквизитор.

Рождение сына во все времена для казаков – одно из важнейших событий жизни. После этого отцы на год получали освобождение от оперативно-боевой деятельности.

– Большая радость для всех нас! – заметил я. – Как назвал сыночка?

– Денисом. В честь Константина Головача.

– В честь Константина, да? Гм, логично… Константин может гордиться. Хотя я бы назвал иначе: Рогоножец или Козлоног. А что? Козлоног Павлович звучит!

– Павлик так мне и сказал: если предложить нашему куренному имя выбрать, он придумает очередную какую-нибудь ахинею! Вот и не стал обращаться к тебе, а сам придумал имя…

– Почему же «очередную ахинею»? Нормальное альтернативное имя. Ладно, в конце концов, сына он тоже без меня придумывал, так что выбор Павла нам остается безропотно признать, – согласился я. – А теперь, господа народ, я желал бы сделать важное сообщение!

Казаки залпом допили выданные им штофы и попросили еще. Покончив с выдачей новой порции, я принялся обстоятельно рассказывать о событиях, связанных с «торпиллером» и Натальей-Натс.

Менялись лица моих зрителей – от просто глупых до идиотично-задумчивых. Вздыхал сокрушенно Антон Радаев. Нервно равнял своим топориком ногти Сергей Нилов.

Когда я дошел до описания собственного задержания полицией Нерона, казаки принялись возмущаться и даже предложили подвергнуть эту планету «тотальному осквернению». Трогательное единодушие друзей в деле защиты моего достоинства! Я, однако же, не позволил уклониться разговору в область обсуждения мести. Нас ждали куда более великие дела.