– Что же касается самой темы обсуждения, – продолжил Кислов, – то я совершенно не вижу причин для паники, которую вы тут разводите. Спартриот-класс снят с производства как устаревший, и если стратиг флота смог втюхать соседям это барахло, так честь ему и хвала. В войну, если она вообще случится, Каракорум вновь войдет с устаревшим, уступающим нам по всем параметрам флотом. Киндяшкову за это, как главе разведки, и медаль можно дать, а то и орден.

По залу пронеслись легкие смешки. Да, орден «За измену Родине» – это что-то новое.

– Выношу вам предупреждение за нарушение регламента и брань в зале заседаний, друнгарий. Кто еще хочет что-то сказать? Синклитик Крапивинцев, слово вам.

– Предупреждение друнгарию флота вынесено, разумеется, обоснованно, – лениво протянул Миша, откинувшись на спинку кресла. – Но где по сути он неправ? Продать другой стране устаревшую технику было одной из основных забав политиков с древнейших времен, не вижу причин, отчего стратигу Киндяшкову не принять в ней участия. Обвинения его в измене, как прямые, так и завуалированные, беспочвенны и просто глупы. Верность своей стране он доказал и при обороне Роксаны, и при Увеке. Его планета, бывшая до назначения туда Киндяшкова одной из множества захудалых планет нашего Скопления, в настоящий момент превзошла и по населению, и по промышленному потенциалу все изначально бизантийские малые колонии. По последнему параметру она почти догнала Персей, превзойдя его по первому. О заслугах же его на посту командующего разведкой и вовсе напоминать незачем – они всем нам прекрасно известны. Нет, я не считаю заключенный контракт вредным или опасным, а потому предлагаю предложение эфора Скуриди отклонить.

– Еще мнения? – Только едва заметно растягиваемые гласные выдавали волнение Ивана.

Ну еще бы. Аж двое из «его» партии разом, те, кто способствовал его возвышению, высказались против его инициативы. И если эскапада Кислова была неожиданностью, то Мишу эфор недооценил. Этот прошмондей не только бабки грести и петь под гитару умеет. Тщеславие и амбиции у него тоже вполне на уровне, а с Леной у них нелюбовь, почти как у меня с ней. Единственное – она у них не так ярко выражена.

Но то, что Скуриди меня валить будет с помощью Черикаевой, никаких сомнений вызвать не могло. Именно потому-то я с наместником Ахайи и связался, поделился своими опасениями насчет возможной связки Скуриди-Черикаева и того, что следующей жертвой, вероятно, станет он. А поскольку отношения у нас с ним с самого начала заладились, выслушан я был вполне благосклонно.

– Быть может, вы, стратиг Новохатский? – спросил Иван.

Нервничает, своих сподвижников выдает. Подбивает к активным действиям – все же многие колеблются.

– Я полагаю, что то, что усиливает Каракорум, а даже устаревшие легкие крейсера его усилят, идет во вред Элладе. Эта держава – наш изначальный астрополитический противник, даже враг, причем непримиримый и полный на нас обид. Я поддерживаю вето, – кратко изложил свои доводы Дмитрий.

– Что ж, – вздохнул Скуриди, видимо помнивший заветы товарища Штирлица о том, что лучше всего запоминается последняя фраза. – Думаю, что все сказано, и можно приступать к…

– Не все, – подала голос Солодухина.

Ну вот и второй мой звоночек сыграл. Хотя были на сей счет сомнения, могла и не поддержать.

– Прошу вас, друнгарий, – недовольно кивнул Иван.

– Я также не считаю, что строительство кораблей для Каракорума – зло. – Света слегка кривила губы в усмешке. – Предоставляя свои верфи и заводы этой державе, не в ущерб себе конечно же, мы можем достигнуть долгого и прочного мира с этими нашими соседями. Мы, в конце концов, способны подсадить их на наши поставки как на наркотик, что позволит нам манипулировать воинственными нойонами, и в результате сделать хурал своим цепным псом, который будет кидаться на того, на кого мы им укажем. Закабалить их необходимостью наших военных поставок – вот та задача, которую должен был поставить себе эфор. Задача реальная. И что же? Когда мы видим, что сделан первый реальный шаг к этой великой цели, эфор же и препятствует. Более того, мы слышим обвинения в адрес человека, разработавшего план успешного наступательного боя при Увеке. Да, это сражение далось нам чрезвычайно дорого, оно едва не обратилось поражением, но кто должен был не допустить такого поворота событий? Кажется, у нас в синклите есть должность архистратига, и ему следовало дать инструкцию о недопущении решающего сражения, чего сделано не было. Так что, если речь и идет о каком-то недопонимании ситуации с Каракорумом, это недопонимание проявляет отнюдь не стратиг флота Киндяшков. У меня все.

– Вы хотите вынести мне вотум недоверия? – нахмурился Иван.

– Если бы я этого хотела, я бы это сделала, – ответила Светлана.

– Хорошо. Есть еще желающие высказаться? Нет? Прошу голосовать.

Несколько долгих мгновений. Секунды, но такие длинные…

– Подводятся итоги. Шесть голосов «против». – Сердце мое екнуло. Все, это конец. – Шесть голосов «за». Один воздержался.

Иван поглядел на меня долгим, не обещающим ничего хорошего взглядом.

– Предложение отклонено. Объявляется перерыв на полчаса.

Добравшись до своего кабинета, я налил себе полстакана водки, опрокинул его внутрь, не закусывая, и упал в свое кресло. Победа? Победа, пожалуй, хотя по очкам и ничья.

Я набрал Кислова, и тот ответил моментально, словно ждал вызова от меня. Да, скорее всего, так оно и есть.

– Почему ты меня поддержал? – Я задал вопрос в лоб.

– А флот своих в беде не бросает. Погоди, прибуду к тебе на «Дромоне», тогда и поговорим, – ответил он мне, подмигнул и отключил связь.