Проводники старались не упустить случай повеселиться. Частыми поклонами, высовыванием языка и жалобными просьбами они вырывали у Р. Н. согласие на остановки в гуляющих деревнях. Что он мог поделать? Успех предприятия во многом зависел от этих бутиев, и он не хотел с ними ссориться.

В каждой деревне они что-нибудь покупали. Особенно усердствовал Пурчун. Свое гулливое поведение он старался загладить преувеличенной заботой о питании. Однажды он пропадал всю ночь и пришел только к полудню. Р. Н. уже отчаялся дождаться его и с тоской раздумывал, как без лишнего шума нанять новых проводников. Впереди ждали снежные перевалы. И драгоценное время утекало впустую.

Пурчун появился вдруг — сгорбившийся под тяжестью мешков и свертков. Пьяная улыбка стыдливо блуждала на грязном, в потных дорожках лице. Его сопровождал старик, тащивший на веревке худую овцу. Бутий с шумом обрушил свою добычу и, задыхаясь, прохрипел:

— Я принес кукурузу, мурву и рис. Еще я купил яйца и эту овцу. Все стоит пятнадцать рупий.

В лучшем случае это была двойная цена. Но Р. Н. заплатил. Растолкал Чана и велел немедленно готовиться к походу.

— Не надо торопиться, — сказал вдруг старик лимбу. — Все тропинки на перевалах занесены снегом. Поживите у нас в Ринби, пока затвердеет снег. У нас много еды. Не продадите ли вы соли?

Он так же внезапно замолк. Р. Н. не знал, что ему ответить. Подумав немного, Р. Н. сказал:

— Соли у нас только-только хватит для себя. Перевалы находятся отсюда в четырех днях пути, и нам никто не скажет, когда там осядет снег. Поэтому мы уходим.

Все это было чистейшей правдой. Но больше всего Р. Н. спешил с уходом, чтобы избежать толков, которые могли вызвать подозрение тибетской стражи.

Р. Н. решил попытаться перейти Ямпун-ла, где, по слухам, еще не выпал снег. Ему пришлось сказать местным жителям, что они охотники. Охотничьи ружья и сумки с патронами, которые он велел достать, должны были это подтвердить. Как-то ведь надо объяснить, почему они интересуются перевалами? В этой богатой дичью местности охотники встречаются очень часто, и к ним привыкли.

Наконец выступили. К вечеру едва дотащились до Поантана, где остановились в жалком донкане для путешественников. Пошел дождь, и еду пришлось готовить в убогом сарае, где нельзя было даже прямо стоять. Поднятый мехами удушливый дым резал глаза. Голубая зола оседала на лицах. Повсюду ползали муравьи и тысяченожки. Это было поистине отвратительное место!

Р. Н. проклинал себя, что послушался бутиев, которые считали донкан лучшей гостиницей на земле. У него же была прекрасная палатка! Есть пришлось в общей комнате, где расположились уже другие путники. Хозяин принес пива. Стало теплее, и донкан не казался уже таким жутким. Кто-то из захмелевших гостей стал выкрикивать стихи из прекрасной книги «Риньчэнь Тэньва», которую называют «Драгоценными четками»:

Но торжественные стихи эти не прервали пьяного гомона. В этой комнате говорили все. Больше всего Р. Н. боялся, как бы охочие до пива проводники не сболтнули лишнего.

Когда общее веселье чуть поутихло, а жаркая духота сделалась непереносимой, он перестал следить за своими ненадежными спутниками и вышел немного прохладиться.

Тихо падал холодный дождь. Грязь сверкала в красноватом свете окон. Под навесом жевали сухую траву яки.

Вдруг дверь распахнулась, и в облаке светового тумана он увидел высокого человека. Тот подошел и молча потянул пандита в темноту. Р. Н. хотел спросить, что ему нужно, но тот сделал знак, по которому пандит сразу признал ученика брахмана.

Они отошли в сторону. Человек так же молча вложил в руку Р. Н. круглую каменную пластинку. Пандит на ощупь прочитал узор и попросил человека немного подождать на улице.

Сам же вернулся в донкан, быстро написал необходимые письма. Потом достал свой индийский костюм, тщательно запаковал его и вышел на улицу.

Человек ждал под дождем. Р. Н. вручил ему сверток и письма и возвратил пластинку. Тот сразу же пошел под навес, тихо вывел оттуда свою лошадь и, попрощавшись по индийскому обычаю, скрылся в темноте. Немного погодя, пандит услышал, как зашлепали по мокрой грязи копыта. Отойдя подальше, курьер вскочил на лошадь и понесся в Дарджилинг. В донкане никто ничего не мог услышать.

Лишь на десятый день путешествия караван приблизился к Ямпун-ла. Осторожно, поминутно оглядываясь, пробирались сквозь колючий кустарник. В донкане им сказали, что на перевале Синли недавно погибли два непальских дровосека. В прошлом же году тигр напал в Чжонри на стадо яков и зарезал двенадцать голов.

Р. Н. раздал бутиям заряженные ружья, оставив себе шестизарядный револьвер. Дорога была крута и камениста. Лужи застеклил сухой ледок, хрустевший под копытами животных отчетливо и резко, всегда неожиданно и пугающе. Холод пронизывал до костей.